Сумерки божков - [29]
Настя даже смахнула с небесно-голубых очей своих что-то вроде тощей слезинки. Потом заговорила мечтательно:
— Ежели я такое свое намерение оправдаю, чтобы с Андреем Викторовичем разойтись, то имею я планы заняться — на Красный крест подряды казенные брать, с передачею… смекаешь?
Юлович фыркнула.
— Где мне! Я, девушка, арифметикою слаба. Но, уж если ты хвалишь, должен быть хабар хоть куда — жоховый![144] А, по-моему, девка, вот тебе совет: будет еще лучше! Оборачивай ты свой капитал промеж нас негласными ссудами?.. С меня первой — что деньжищ должна снять: ведь я, грешница, всегда без гроша сижу и в кредите нуждаюсь.
Кругликова вздохнула и возразила с голубиною кротостью:
— Тебе, Машенька, я никак своих денег не поверю.
— О?! — удивилась Юлович. — За что?
— Потому, — опять вздохнув и самым наставительным тоном объяснила красавица, — что с тебя, Машенька, я не могу взять настоящего процента.
— Не оправдаю? — полюбопытствовала заинтересованная Юлович.
Настя потупилась, подумала и отвечала, с прозрачною ясностью прелестного своего взгляда:
— Нет, не то что не оправдаешь, а мне будет жаль тебя: все-таки были подруги… очень уж труден тебе покажется мой процент!..
— Так ты не грабь! по-божески бери! снизойди! — хохоча и сотрясаясь всем своим жирным телом, воскликнула искренне развеселенная Юлович.
Настя почти в испуге подняла на нее недоумелые глаза.
— Что ты? Как можно! За что же мне терять свое? Согласись!
Обе примолкли.
— Сколько лет уже я знаю тебя, Настасья, — жестко и серьезно начала Юлович, — а всякий раз, что вижу тебя с Андрюшкою, — загадка это для меня: как вас черт веревкою связал? Ну его еще я понимаю: красотою своею неземною ты его полонила… Но ты-то, ты-то — как умудрилась за ним, цыганом, пойти? Неужто не разобрала, что вы — не пара? Он — огонь, а ты — вода!
Кругликова красиво повела плечами.
— Девическое ослепление молодости!
— Ага! — обрадовалась Юлович, — все-таки, значит, влюблена-то была? Ну слава Богу! А я уж боялась, что ты — так сразу от колыбели и принялась деньги считать…
Но Настя, верная себе, и тут ее разочаровала.
— Нет, я не то что влюблена была, — созналась она в пленительном раздумье русской Мадонны, — но, как будучи очень молода и живши в провинции, то еще не знала для себя настоящих карьер…
— Тьфу! Дура!
— Ну вот и рассердилась… Я же с тобою, как с подругою, — по всей откровенности, а ты бранишься… За что?!
VI
— Мориц! Мешканов! Елена Сергеевна! Что же вы, господа, со мною делаете? Ведь это… это… я не знаю что! Отчего вы все до сих пор молчали про эту, как ее?.. Петелькину? Такое явление в труппе, и никто мне ни слова…
— Н-ню, — возбужденно отозвался трагическому Берлоге, устало опускаясь на диван, во фраке и еще с дирижерскою палочкою в руке, Мориц Рахе, — н-ню, откуда же бы я знавал? На репетиции diese [145] Лампочкина показывала один хороший голос und nichts mehr… [146] Теперь я сам совершенно пораженный… После «Grâce» [147] ей аплодировал Orchester… О! это чрезвычайно редкий, чтобы Orchester аплодировал на дебютант… Это звучит, как надежда на карьера… ба! Она меня один раз обманывала: я не ожидал. Странно, очень странно!.. И — понимай меня немнож-ко: sehr originell… [148]Я стою на свой прежний место: никакой школа! полный нуль, как классический метод! Sie singt ganz primitiv, wie der Vogel singt. Aber… [149] что-то есть… Я тоже аплодировал… ja! mit meinem Orchester… [150]
— Ты аплодировал Наседкиной? — изумилась Елена Сергеевна — еще в голубом спензере Алисы, нормандской крестьянки, горящая искусственным румянцем грима и естественным — от нервного подъема только что спетой, большой партии и принятого громкого успеха.
Рахе склонил голову.
— Jawohl! Она меня брала за ложку…
— Это серьезно… это очень серьезно!.. — с задумчивым любопытством возразила Савицкая. — Я думала, что ты уже позабыл, как нравится пение в опере… да еще в «Роберте»: ты его терпеть не можешь…
Рахе сделал усталую гримасу и повторил:
— Она меня брала за ложку!
— Это серьезно! — повторила и Савицкая.
— Ах, батюшка! — выкрикнула, качаясь на мягкой кушетке, Маша Юлович, — на этот раз набеленная, нарумяненная, нарядная и почти молодая, под огромною черною шляпою в перьях, за которую девять мужчин из десяти приняли бы ее за кокотку. — Ах, батюшки! Все повлюбились? Да где она? Что за чудо такое? Я из-за кулис слушала… Правда на сцене-то голоса глухо звучат… Слышно, что есть голос у девки; но — с чего вы все уж так очень взбеленились?.. Не слыхали мы, что ли, хороших голосов?
— Таких — нет, — оборвал Берлога. — Это — голос! Из голосов голос! Это — вот какой голос, господа: лучший из женских голосов, какой когда-либо появлялся в нашей труппе.
Рахе кисло улыбнулся.
— О-о-о! Через слишком!
А Юлович перестала качаться и сделала Берлоге нос толстою, с запухлыми перстнями и кольцами рукою.
— Не ври, Андрюшка! Лучший голос в труппе — у меня!
— Андрюша в экстазе, — заметила Елена Сергеевна, с своею сухою улыбкою одними глазами. — Теперь мы наслушаемся гипербол и декламаций!
Мешканов тоже трепал Берлогу по плечу, грохотал и уговаривал:
— Через борт хватили, Андрей Викторович, — хо-хо-хо-хо! — ей-Богу, это уж через борт!
Однажды в полицейский участок является, точнее врывается, как буря, необыкновенно красивая девушка вполне приличного вида. Дворянка, выпускница одной из лучших петербургских гимназий, дочь надворного советника Марья Лусьева неожиданно заявляет, что она… тайная проститутка, и требует выдать ей желтый билет…..Самый нашумевший роман Александра Амфитеатрова, роман-исследование, рассказывающий «без лживства, лукавства и вежливства» о проституции в верхних эшелонах русской власти, власти давно погрязшей в безнравственности, лжи и подлости…
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Италия».
В Евангелие от Марка написано: «И спросил его (Иисус): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, ибо нас много» (Марк 5: 9). Сатана, Вельзевул, Люцифер… — дьявол многолик, и борьба с ним ведется на протяжении всего существования рода человеческого. Очередную попытку проследить эволюцию образа черта в религиозном, мифологическом, философском, культурно-историческом пространстве предпринял в 1911 году известный русский прозаик, драматург, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик Александр Амфитеатров (1862–1938) в своем трактате «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков».
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Русь».
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.
«Единственный знакомый мне здесь, в Италии, японец говорит и пишет по русски не хуже многих кровных русских. Человек высоко образованный, по профессии, как подобает японцу в Европе, инженер-наблюдатель, а по натуре, тоже как европеизированному японцу полагается, эстет. Большой любитель, даже знаток русской литературы и восторженный обожатель Пушкина. Превозносить «Солнце русской поэзии» едва ли не выше всех поэтических солнц, когда-либо где-либо светивших миру…».
Иренео Фунес помнил все. Обретя эту способность в 19 лет, благодаря серьезной травме, приведшей к параличу, он мог воссоздать в памяти любой прожитый им день. Мир Фунеса был невыносимо четким…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.«Благонамеренные речи» формировались поначалу как публицистический, журнальный цикл. Этим объясняется как динамичность, оперативность отклика на те глубинные сдвиги и изменения, которые имели место в российской действительности конца 60-х — середины 70-х годов, так и широта жизненных наблюдений.
`Я вошел в литературу, как метеор`, – шутливо говорил Мопассан. Действительно, он стал знаменитостью на другой день после опубликования `Пышки` – подлинного шедевра малого литературного жанра. Тема любви – во всем ее многообразии – стала основной в творчестве Мопассана. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.