А на крыше очень даже удобно, не только видно, но и слышно. Рёв стоит жуткий.
— Теперь тебе видно? — спросил Стёпка.
— Класс, — в полном восторге крикнула я. — Я всё вижу и слышу.
— Игорёк идёт вторым, — сказал Стёпка.
Вот теперь я разглядела автомобиль Влада.
— Эй, давай, давай, — завизжала я, потому что номер «восемь» лидирует в заезде. — Как долго они будут ездить? — спросила я.
— Восемь кругов, — крикнул Стёпка.
Знать бы ещё, каким образом вести счёт. Но всё равно я кричу и визжу, размахиваю руками, болею за Влада. Жаль, что он этого не знает: и не узнает, к сожалению.
Восемь кругов это, как оказалось, очень долго. Я уже устала кричать и визжать: просто сидела и наблюдала за происходящим вокруг. Столько народа собралось и в основном молодёжь. В руках болельщиков флажки, шарики, плакаты типа «Вперёд, Славик!», «Вовчик — мы с тобой!» и ни одного плаката в поддержку Влада. Если бы я знала, что он участвует в соревнованиях, я бы подготовилась, как следует.
— Погода сегодня удалась, — заметила я. — Небо чистое, тепло, солнышко светит.
— Всё, последний круг, — заорал Стёпка.
Влад снова вырвался вперёд. Его основной соперник Игорёк. Они оба ведут заезд и можно сказать соревнуются между собой, потому что другие машина отстали от них на половину круга.
— Всё! — завизжала я, когда автомобиль под номером восемь первым пришёл к финишу.
— Вот, чёрт! — во всё горло заорал разочарованный Стёпка.
— Он не чёрт — он «гоблин», — хлопая в ладоши, радостно заметила я.
— Да, чёрт с ним с «гоблином», я вчера весь день потратил, с машиной возился, а он не смог обойти не первой свежести ауди.
Ну, я со Стёпкой не соглашусь, автомобиль у Влада очень даже ничего.
— Перестань, — бросилась я успокаивать Стёпку. — Это так весело. Неважно кто проиграл, а кто выиграл — это классно!
— Тебе понравилось? — отвлёкся от переживаний Стёпка.
Вот так уже лучше — мне нравится весёлый Стёпка.
— Не то слово, — слезая с крыши, крикнула я. — Спасибо тебе, Стёпка. Ты делаешь мою жизнь насыщенной. Если бы не ты, я, наверное, уже давно сбежала бы домой.
— Рад стараться, — отшутился Стёпка. — Награждение будем смотреть? — спросил он.
— Мне сегодня в ночь, на дежурство.
Да, я бы хотела остаться, но времени уже много, а мне ещё отдохнуть надо.
— Тогда едем домой, — согласился Стёпка. Он расстроен и не желает смотреть, как будут награждать победителя заезда.
Проезжая мимо участников соревнования, я увидела Влада. Он стоял усвоего автомобиля, а рядом с ним Ольга, его кузина. Я позавидовала девушке, потому что хотела бы теперь быть на её месте.
Здание больницы с виду неброское: больницу узнаешь издалека — серое здание в форме буквы «п», скверик со скамейками, берёзки, липы и обязательно плакучая ива у крыльца. В этом есть смысл, или простое совпадение не понятно. Вот ту, в этом белёсом, кирпичном здании мне и предстоит «осмыслить своё предназначение». Не знаю, надолго ли меня хватит?
Территория больницы огорожена высоким кованым забором. Центральный вход под массивным навесом: надеюсь, он не рухнет, когда я буду проходить под ним. Я глубоко вздохнула и вошла в главный корпус. К моему удивлению, внутри уютно и нет устойчивого затхлого запаха, как это бывает. Ну, да, пахнет больницей, так куда же без этого, но не затхло, а вполне терпимо. Стены в коридорах чистые, потолки ровные и белые. Общую картину портит линолеум — выцветший и местами протёртый до дыр, а в целом неплохо.
Охранник, пожилой мужчина с нереально огромным животом, указал мне, как пройти в отдел кадров. Интересно, его живот это ожирение или проблема с эндокринной системой? Работает в больнице и мог бы обследоваться. Хотя, ему далеко за пятьдесят, значит гормональный сбой.
— Чем могу вам помочь? — поинтересовалась дама с пышной причёской и яркой помадой на губах. Я застала её за поливом цветов, которыми заставлен весь подоконник и ещё на стенах висят горшочки в плетёных подвесках. Кабинет уютный, хоть и маленький.
Мне ждать, пока она их все польёт?
— Я Виктория Павловна Архипова. Вот направление, — бесцеремонно вмешалась я в процесс заботы о растениях.
— Ах, да, — спохватилась дама и поставила кувшин с водой на небольшой столик у окна. Она подошла к рабочему столу и стала что-то лихорадочно искать в стопке бумаг. — Я вас ждала. Вы оставьте трудовую книжку, а я потом её заполню. Просто напишите заявление и распишитесь вот здесь, в журнале.
Я взяла ручку, предложенную дамой, и поставила свою подпись. Потом принялась писать заявление, конечно, сделала ошибку, и пришлось снова переписывать.
Вот и всё, теперь никуда не денусь. Отчего-то стало грустно, а к горлу подступил комок:
неужели, сейчас расплачусь?
— Надеюсь, вам у нас понравится, — почему-то заискивающе сказала дама.
«Ох, нет, не думаю».
— А я помню вашу маму. Вы с ней похожи, такая же стройненькая, зеленоглазая, только у вашей мамы стрижка была короткая, а у вас волосы до пояса. Я Алевтина Степановна, может Анна рассказывала обо мне?
— Да, она говорила, что у неё тут много подруг осталось.
— Помнит нас, Анюта, — покачивая головой, сказала дама. — И мы её не забываем. Она такая хохотушка была. Передавайте ей привет.
