Султан и его враги. Том 1 - [174]

— Если следствие обнаружит это, значит, пророчица не что иное, как слепое орудие Мансура-эфенди, — отвечал Сади.

— Что ты говоришь, Сади-паша! Как можешь ты возводить подобное обвинение на пророчицу?

— Насколько оно справедливо, пусть докажет следствие, светлейшая повелительница! Гассан-бей получил приказание арестовать пророчицу!

— Арестовать чудо? Быть не может! От кого же?

— От его величества султана!

— Я еще этого не знала! На каком основании?

— За пророчество! Но Гассан-бей не мог арестовать пророчицу.

— Я так и думала!

— Пророчица, орудие Мансура-эфенди, была уже арестована кавассами: ее нашли на трупе одной убитой старухи.

— Клянусь бородой пророка, это для меня непостижимо! Правда ли это?

— За это я ручаюсь своей головой, светлейшая повелительница! Если Сирра, невинно схваченная кавассами…

— Невинно, да, это правда. Тогда они должны страшно поплатиться за это!

— Если Сирра не умрет внезапной смертью, то истина выйдет на свет!

— Она не должна умереть! Где она?

— В караульне кавассов, в Скутари.

— Я немедленно прикажу доставить ее обратно в дом софта.

— Тогда она погибла.

— Я не понимаю тебя, Сади-паша.

Сади увидел, что Гамид-кади обратил внимание Шейха-уль-Ислама на него и на султаншу Валиде, и хотя он и был далеко от Сади и не мог слышать его разговора с императрицей-матерью, но все-таки не мешало быть осторожнее.

— Мне остается только обратиться к вашему величеству с всепокорнейшей просьбой отправить Сирру, пророчицу, в ваш дворец, чтобы избавить ее от всех оскорблений, мучений и опасностей.

— Хорошо, — воскликнула султанша Валиде решительно, — я это сделаю сейчас же! Позови ко мне Керима-пашу, моего камергера, я сейчас же дам ему поручение послать адъютанта с приказанием привезти пророчицу ко мне во дворец.

Сади поблагодарил и поклонился. Новый шаг был сделан, новый невидимый удар был нанесен Мансуру. Он был тем значительнее, что Мансур не мог и подозревать о нем. Сади немедленно отыскал Керима-пашу и послал его к султанше Валиде.

Султан уже уехал с праздника принцессы, остальные же гости свободнее предались удовольствиям.

Женщины, принимавшие участие в празднестве, мало-помалу удалились в соседние комнаты и болтали на свободе, ели мороженое и курили.

Сади, убедившись, что Керим-паша вышел из зала, не будучи замечен Мансуром и его помощниками, только хотел снова войти в залу, как к нему подошла доверенная служанка принцессы.

— Эсме поручено просить тебя, благородный паша, следовать за ней, — тихо сказала она.

— Кем ты послана? — спросил Сади.

— Ты сейчас узнаешь это, благородный паша, — отвечала Эсма и боковым ходом привела его к двери.

— Войди туда, — сказала она, указав на дверь, затем поспешно удалилась по мягким коврам, застилавшим весь пол.

Сади открыл дверь и вошел в маленькую комнату, обитую зеленым атласом. Первое, что бросилось ему в глаза, это великолепная золотая подставка с тремя бунчуками — знаком достоинства паши, над ними висел лавровый венок, окруженный свечами.

«Тебе принадлежит торжество этого дня! — было написано сверкающими буквами, состоявшими как бы из маленьких, едва заметных блуждающих огоньков — Слава тебе, Сади-паша!»

Сади осмотрелся кругом, в маленькой комнате никого не было, казалось, что невидимая рука устроила все это. Этот предназначенный для Сади сюрприз, конечно, был делом рук принцессы.

Сади был сильно обрадован и осчастливлен чрезвычайно льстившим его самолюбию сюрпризом, с сияющим лицом глядел он на блестящие знаки своего достоинства. Он был так погружен в созерцание, что даже не заметил, как вблизи него зашумела портьера и показалась стройная фигура принцессы. Она увидела Сади и заметила его восторг.

— Прими это от меня в знак моей благосклонности, — тихо сказала она.

Сади обернулся и, увидев Рошану, опустился перед ней на колени.

— Благодарю, горячо благодарю тебя, принцесса! — взволнованно прошептал он, страстно целуя протянутую ему руку.

— Ты быстро исполнил свое обещание, Сади, ты вернулся победителем, ты достиг тех блестящих знаков достоинства, которые висят там, — сказала принцесса, поднимая Сади с колен, — прими же от меня эти отличия и позволь пожелать тебе всякого счастья, Сади! Этот праздник устроен в честь тебя и твоего товарища Зоры-бея — и я желаю видеть вас обоих в числе моих гостей.

— Я не могу представить тебе, светлейшая принцесса, моего друга Зору-бея, он стал жертвой низкой измены, — отвечал Сади.

— Жертвой измены? Пойдем в мой будуар, Сади, и расскажи мне обо всем.

И принцесса повела Сади из маленького зеленого покоя в соседний, немного побольше, куда слегка долетали нежные, чарующие звуки музыки.

Будуар Рошаны представлял смесь восточной пышности с европейским стилем. Мягкие, обитые светло-пунцовой шелковой материей диваны, обтянутые дорогими коврами стены, ниши с золотыми висящими лампами — все это манило к отдыху и неге. Кругом стояли прелестные мраморные столики со всевозможными дорогими безделушками, часы из мрамора, античные вазы и различные вещи из янтаря. В середине будуара с потолка свисала люстра, лампы которой были закрыты матовыми колпаками. У окна с тяжелыми, вытканными золотом, портьерами стоял дорогой, отделанный золотом и перламутром письменный столик принцессы, и на нем — золотой письменный прибор, украшенный драгоценными камнями.