Султан и его враги. Том 1 - [11]

— Магомет-бей, — обратился тогда Шейх-уль-Ислам к офицеру, поглядывавшему на Сади, — возьми этого юношу в ряды твоих храбрецов и давай ему с завтрашнего дня такое же жалование, какое получают все остальные. Пока он может сохранить свое имя, если же он отличится, тогда я достойным образом изменю его имя. Я не сомневаюсь, что из него выйдет хороший солдат, который приложит все усилия, чтобы отличиться!

— Завтра утром ты получишь форму, — сказал начальник капиджи-баши, обращаясь к Сади, — вместе с тобой поступил ко мне на службу Гассан, сын одного знатного черкеса.

— Завтра утром! Я горю желанием начать службу, — вскричал с воодушевлением Сади. — Дай мне случай отличиться, и ты увидишь, что я не дорожу жизнью!

— Иди и обратись завтра к Зоре-бею, — приказал Магомет-бей, — случай, о котором ты говоришь, не заставит себя долго ждать.

Сади поклонился Баба-Мансуру и начальнику капиджи, затем встал и покинул комнату, полный радужных надежд.

Когда Сади вышел, Шейх-уль-Ислам снова обратился к Магомету-бею.

— Ты видел нового солдата, что ты о нем думаешь? — спросил он.

— Мне кажется, что он будет усердным слугой пророка! — отвечал Магомет-бей.

— Обещай произвести его в баши и вели ему и еще двум гвардейцам убить Рашида-пашу, когда он 15-го Рамадана будет выезжать из дворца, — приказал Мансур-эфенди, — да смотри, чтобы приказание было исполнено без рассуждений, иначе сейчас же покончи с ним, потому что тебе необходимы люди, которые могут слепо повиноваться!

— Ты знаешь, мудрый Баба-Мансур, что я именно так и поступаю со своими солдатами, — отвечал начальник телохранителей.

— Теперь ты знаешь мою волю, исполни же ее в точности и молчи! Не забудь также назначить верных людей в телохранители во дворец султанши Валиде, — заключил Шейх-уль-Ислам. — А теперь иди, и да хранит тебя Аллах!

VII. Празднество при турецком дворе

Наступило 15-е Рамадана, большой праздник у мусульман. Султан уже готовился к парадному шествию в мечеть сераля, в которой хранились пять мусульманских святынь.

В полдень султан Абдул-Азис ожидал своих высших сановников и советников, которые в парадных мундирах должны были сопровождать его.

С мечом Османа на поясе, являющимся украшением и свидетельствующим о принадлежности к турецкому трону, султан сидел на подушках в просторном зале, в котором он обыкновенно принимал визирей и совещался с ними.

Окна этого зала были плотно завешаны для защиты от жгучих лучей солнца. Вокруг стояло множество маленьких и больших столов, но вообще обстановка нисколько не походила на ту, какую мы привыкли видеть в наших дворцах.

Портьеры были подняты, так что видна была целая анфилада комнат и зал, в которых ходили камергеры, адъютанты и прислуга.

Султан Абдул-Азис, человек лет сорока, цветущего здоровья, одевался обыкновенно по-европейски, как и его визири: в черный, наглухо застегнутый сюртук, черные панталоны и красную феску, на шее висела звезда. Но в описываемый нами день султан был одет в турецкий костюм, в чалме, украшенной драгоценными камнями, и со всеми орденами. Рядом с ним стоял визирь Рашид-паша, в короткое время достигший больших почестей. Он был точно так же одет в чалму и широкие шаровары, подпоясанные драгоценным поясом.

Рашид-паша был красивым и еще довольно молодым человеком с живыми глазами и бледным лицом. Он почти не оставлял султана и, казалось, имел на него большое влияние. Он старался бороться против старых предрассудков, но, чтобы достичь своей цели, он часто шел окольными путями, не останавливаясь ни перед чем, чтобы уничтожить тех, кто становился ему поперек дороги.

Таким образом, между министрами султана образовались две партии, которые при всяком удобном случае старались вредить одна другой, особенно сильна была эта вражда между двумя визирями: Рашидом-пашой и Мустафой-пашой.

— Ты говорил, что всем известна тайна, — обратился султан к Рашиду-паше, — что Мустафа-паша находится в близких отношениях с принцами и принцессами, но преследуют ли эти отношения какую-нибудь серьезную цель?

— Я не знаю, ваше величество, — уклончиво отвечал Рашид-паша.

— Когда мои министры начинают очень интересоваться моими родственниками, то это всегда имеет какую-то цель, которая вызывает недоверие, — мрачно заметил султан.

— Ваше величество, с вашей обычной мудростью вникните в их планы, если такие действительно существуют, — продолжал Рашид-паша.

В это время в комнате появилась высокая фигура Мустафы-паши, который остановился на несколько мгновений, пристально глядя на стоявшего около султана Рашида, не будучи замечен последним.

— Мустафа-паша, без сомнения, глубоко предан престолу вашего величества, но в любом случае ваше величество имеет в Рашиде-паше верного и неустанного слугу и стража вашего спокойствия.

Казалось, что султану уже сильно надоели постоянные распри и подозрения среди его приближенных, по крайней мере, это можно было заключить по его недовольной мине.

Между тем Мустафа-паша услышал свое имя, и в его глазах сверкнула непримиримая ненависть, когда он взглянул на Рашида.

— Твоя судьба уже решена, — прошептал он, подходя, между тем, к султану с низким поклоном.