Суета сует - [3]
Видя внимание майора ко всему изображенному, Цветкова как бы небрежно махнула рукой в сторону одной из фотографий в золоченой рамке.
— Узнаете! Это я на съемках моего первого фильма «Обратно не вернутся». Помните? Я там играю отважную партизанку! Что за съемки были! Снимали в Карелии! Там природа красивая, но по ночам осенью так холодно, а моя героиня должна была реку вброд переходить. Снимали двое суток. Как я там намерзлась! А помощник режиссера — такой злодей, не успею я на берегу отдышаться, все меня обратно в воду, все в воду. Простудилась потом так сильно. Лишилась возможности иметь детей. А у картины был успех. Да. И о моей роли тоже говорили как об удаче.
Владимиров понял, что если он не направит словесный поток своей собеседницы в нужное русло, он рискует провести в ее квартире целые сутки, поэтому поспешил спросить:
— Маргарита Николаевна, а не могли бы вы рассказать о вашей однокурснице Майе Савицкой?
— Да, да, простите, такой внезапный удар. Мы с Маейчкой познакомились еще на вступительных экзаменах во ВГИК, я была такая домашняя неуклюжая девочка, только что с поезда из Воронежа. А она москвичка в пятом поколении, этакая дама из Амстердама. Так она даже мне советы давала, как вести себя перед приемной комиссией, что говорить, на что напирать. И представляете — я поступила. С первого раза. И она, конечно, тоже. А потом мы попали с ней в группу к одному мастеру. Виталий Ефимович был такое чудо, все смеялся над нами, назвал «шерочкой с машерочкой». А на нашем курсе Маечка с Борей познакомилась. С мужем своим. Я тоже вышла замуж за однокурсника — за Володю Пяточкина. Такая нелепая у него была фамилия. Как можно с такой фамилией на сцену или в кино?! Но наш брак просуществовал только 5 лет. Да вот же он, Володя, — и Цветкова махнула в сторону незаметной черно-белой фотографии. — А он сейчас — вы не поверите — монах на Валааме — отец Питирим. Господи, мало того, что фамилия у него никудышная, он и еще и имечко себе взял просто провальное!
— А брак Савицкой был крепким? — спросил Владимиров, уже понимая, как вести себя со своей словоохотливой собеседницей.
— Да, Боря и Майя были просто созданы друг для друга. Такая красивая пара. И такая любовь. Это большая редкость. У меня вот трое мужей было. Законных. А потом я рукой махнула. Все. Больше не хочу. Вот теперь и живу одна. В кино меня ведь редко снимают. Играю в каких-то там сериалах всяких разных старух. Спасибо, театр выручил. Правда, театр небольшой, без громкого имени, но есть еще и антреприза. По России путешествую, а публика там благодарная, не то что в столицах.
— А как вы думаете, то, что произошло с Савицкой — это обыкновенный несчастный случай?
Цветкова насторожилась.
— А вы бы хотели, чтобы это было убийство! Как в детективе. Он ее ненавидит, а она сопротивляется. Отелло душит Дездемону. Но я не знаю, зачем было ее убивать? Боречка ее обожал. Где вы найдете мужа-актера, который при таком успехе жены остался бы рядом с ней! Ведь любого другого человека на его месте зависть бы съела. А Боря жил и радовался тому, что у любимой женщины все хорошо. Если бы вы знали, сколько семей у нас распадется только потому, что муж не может выдержать славу жены или наоборот. Есть лишь некоторые исключения. Так вот Боречка и Майя были таким исключением.
— Вы никогда не спрашивали у вашей подруги, почему у нее нет детей?
— Да все здесь понятно, — отозвалась Цветкова несколько понизив голос, — актрисы вообще очень часто предпочитают не иметь детей, а если уж и имеют, то такие проблемы с ними испытывают. Ведь если ты успешен, если снимаешься — это счастье. Но съемки — это командировки, дороги, еще есть гастроли, подработки. Какие уж тут дети. А если даже ты просто играешь в театре и уйдешь в декрет. Все. Твой репертуар уже завтра отойдет к другим. И возвращаться будет некуда и не для чего. Наверное, так и с ними произошло. Они по молодости с Борей много снимались. Даже непонятно, кто был более известен — он или она. Боря тогда таким красавцем был! Вся женская половина страны по нему сохла. А она больше умом, грацией брала, эпатажем, харизмой. В 90-е годы, когда кино снимать перестали, они тоже очень сникли. Хотели в Америку уехать, в Голливуд. Многие на их месте так и поступили, да кто из нас был в этой Америке нужен? Одни там, в заграницах этих, канули в безвестность, другие здесь у нас погибли — нравственно и физически. И так получилось, что мало осталось тех, кто был готов еще что-то делать. Майя и была одной из таких героинь. Сама держалась и Боре пить не давала. Ходила на все пробы, кастинги, пыталась пробиться куда угодно, хоть в антрепризу, хоть на любую съемку на телевидение. В рекламе памперсов каких-то снималась. И вот ее счастье — о ней вспомнили. Пригласили в сериальчик какой-то проходной. Потом еще и еще. Так вот и пошло-поехало. А Боря пробиться не смог. Так он и стал просто мужем знаменитой актрисы. Она его преподавать пристроила в итоге в какой-то совсем уж простой вуз. Там как-то всему учат. Она мне говорила название, я подзабыла, там библиотекари, танцоры, музыканты, продюсеры, еще и режиссеры, и актеры. Как можно это все совмещать — не знаю. Но он там преподает. Типа даже доцент, ну совсем как в фильме про джентльменов удачи. Да, и заслуженного артиста она ему тоже выбила. Видите, какая сильная женщина.
Эта детективная история началась с рядового происшествия в столичном театре. У чиновницы пропало дорогое манто. Следствие было поручено вести майору Дмитрию Владимирову, который оказался свидетелем цепи трагических событий. Рассказ первый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», посвященного судьбам людей, с которыми каждый из нас соприкасается ежедневно. В сутолоке будней мы часто не замечаем друг друга, забывая о том, что время жизни дано всем нам, чтобы понять смысл нашего земного пути.
Из своей московской квартиры внезапно исчезает журналистка. Под подозрение попадает муж пропавшей — известный оппозиционер Арсений Майский. Майский всеми силами пытается доказать свою непричастность к этому преступлению. Разобраться, прав он или виноват, предстоит следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Дорога в одиночество» девятый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах людей, живущих в многомиллионном городе.
Что может быть трагичнее, чем гибель в день собственной свадьбы? Однако подобная несправедливость часто бывает результатом не слепого рока, а человеческой алчности и жажды мести. Рассказ «Прыжок в бездну» — восьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». В этом рассказе следователю Дмитрию Владимирову предстоит понять причины тщательно спланированного убийства жениха и невесты.
Что только не делают люди ради любви?! Но это сильное чувство, опьяняющее подобно наркотику, приводит к гибели молодого героя рассказа. К гибели нелепой и случайной. А вот кто виноват в смерти студента столичного вуза, предстоит понять следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ второй в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», посвященного судьбам людей, которые живут рядом с нами в бесконечном ритме современных городских будней.
Все детективные истории стары как мир. Но между тем с каждым новым поколением читателей интерес к ним не ослабевает. Ведь каждый детектив рассказывает о том, почему тот или иной человек совершает преступление, нарушая нормы дозволенного. Цикл детективных рассказов «Дыхание мегаполиса» рассказывает о жизни и работе следователя Дмитрия Владимирова, погружая читателей в атмосферу необъятного столичного города, в котором самым необычным образом переплетаются между собой судьбы миллионов людей.
На что способен человек, ослепленный гневом? Можно ли в таком состоянии совершить преступление? В предлагаемой читателям истории главный герой погибает из-за того, что невольно своими поступками вызывает у окружающих негативные эмоции. Личность преступника предстоит установить следователю Дмитрию Владимирову. Однако разгадка этого происшествия становится для всех неожиданной. Рассказ «Серенада мегаполиса» десятый и последний в ряду цикла «Дыхание мегаполиса».
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.