Судзуки в волчьем логове - [18]

Инспектор слушал с широко раскрытыми глазами. По его убеждению, уик-энд – это что-то святое, когда полицейский превращается в обыкновенного человека. Нечто вроде передышки, перемирия и прекращения огня до утра понедельника. Два дня в неделю полицейский мог забыть обо всем, расслабиться и посвятить себя семье.

По правде говоря, он не верил, что еще могут быть до такой степени бессовестные злоумышленники, которые не способны уважать заслуженный отдых честных тружеников.

– Зайдер не оставил никаких инструкций, никакого адреса? – осведомился японец.

– Зачем? – искренне недоумевал Хильдебрандт. – Ведь я же заменяю его.

– Куда он обычно отправляется? – настаивал Судзуки, пораженный такой беззаботностью.

– В горы, – уклончиво ответил инспектор. – Подышать горным воздухом. Иногда в сторону Италии, иногда Лихтенштейна.

– Нельзя ли передать ему сообщение? – спросил Судзуки.

– Какое?

– Попросить его, например, срочно позвонить тетке или кузине.

– Зачем?

– Можно, например, сообщить, что дедушка болен или бабушка при смерти.

– У нас не принято шутить с такими вещами, – серьезно заявил инспектор. – Я никогда не возьму на себя такую ответственность…

– Ладно, – отрезал японец, – я сам возьму на себя эту ответственность. До свидания, месье.

Пораженный тоном Судзуки, инспектор окликнул его:

– Вы действительно считаете, что Зайдеру угрожает опасность?

– Уик-энд – идеальное время, чтобы убрать комиссара. В будни его слишком хорошо охраняют.

– Я попробую отправить сообщение, – пообещал Хильдебрандт. – А если мне удастся связаться с ним по телефону, что мне ему передать?

– Скажите, чтобы он забаррикадировался в ближайшем отеле и ждал подкрепления.

– Какого подкрепления? – поинтересовался доброжелательный инспектор, который никак не поспевал за событиями.

– Подкрепление, которое вы ему отправите. Например, двух вооруженных людей, которые проводят его до дома.

– Вы меня просите о вещах…

– Непривычных, я понимаю. Тем не менее сделайте это и не теряйте времени.

– Хорошо, я подумаю над этим, – пообещал Хильдебрандт, провожая своего странного посетителя.

Глава 15

Каждую субботу Зайдер уезжал с женой в «фольксвагене» на штурм горного хребта или перевала. Он любил возвращаться в дикое место, ставшее знакомым, испытывая при этом ощущение, что приручил его.

Госпожа Зайдер была женщиной немногословной. Раздавшаяся в ширину и лишенная обаяния, она имела типичный для уроженцев гор меланхолический характер, которые чувствуют себя в городах, как в изгнании.

Они прожили вместе двадцать лет, но комиссар никогда не посвящал жену в свои дела. Впрочем, Марта Зайдер и сама не проявляла к этому большого интереса.

Смерть Вилмута пробила первую брешь в толстой стене, воздвигнутой комиссаром между своей профессиональной и личной жизнью.

«Фольксваген» легко взбирался по извилистой дороге. Спокойно, как бы между прочим, полицейский обронил:

– Такое впечатление, что нас преследуют.

Две машины ехали за комиссаром на почтительном расстоянии. Он вспомнил о предостережении Судзуки.

– Ба! – вскричал он. – Ну и пусть преследуют. Я вооружен.

Впервые в жизни он отправился на уик-энд с пистолетом, сунув его в коробку для перчаток.

Что могли эти люди предпринять против него? Стрелять в машину? Маловероятно, учитывая встречные машины и те, которые ехали сзади.

Кое-где на узком участке дороги вереница поднимающихся машин пропускала вереницу спускающихся, и наоборот. Затем они рассеивались по дороге.

Временами дистанция между Зайдером и его преследователями сокращалась. Зайдер разглядел в зеркало лицо шофера. Сейчас он узнал его. Он вспомнил, что заметил его еще в центре Брига, возле дворца Штокальнер.

Ему показалось, что они отстали в Биннтале, но он снова заметил их, пересекая деревню Мюнстер. Вне всякого сомнения, эти люди направлялись в то же место, что и он. А почему бы и нет?

Зайдер любил высокогорные тропы. Между Фурка и Гримзелем он знал много удивительных дорог. Они извивались между потерянными приютами и почерневшим шоссе, сжавшимися вокруг белой колокольни.

Марта равнодушно смотрела на открывающуюся панораму. Зеленые цвета сменялись сиреневыми и синими.

За каждым поворотом зияла бездонная пропасть, и за каждым поворотом Марта чувствовала себя все лучше. Ее большие легкие с наслаждением вдыхали кислород горных вершин, освобождаясь от сырого духа, характерного для берегов Рона.

Комиссар нажал на газ. Время от времени он замечал внизу, на площадке дороги, обе машины, прилипшие одна к другой и напоминающие запыхавшихся жесткокрылых насекомых.

– Эти туристы совсем не умеют водить, – заметил Зайдер. (Одного из них уже дважды сильно занесло на повороте.) – У меня от них голова кружится.

Опьяненная воздухом, Марта, пребывающая в состоянии прострации, слушала мужа рассеянно. Она наслаждалась простором, цветами и запахами.

За следующим поворотом, на самой вершине головокружительного пика, показался горный приют – цель экскурсии, намеченной Зайдером. Там вывесил свой флаг альпийский клуб. Ярко-красное знамя с рваными краями развевалось на сильном ветру над плывущим под ним облаком. Еще выше сверкали на солнце гигантские ледники, названия которых вызывали почтение: Брайторн, Роторн, Сервин…