Суды над колдовством - [6]
Под его юрисдикцией находились обширные земли вокруг Майнца, Кельна. Трира, Зальцбурга и Бремена. Инквизитором он был назначен в 1474 году, но десять лет неустанных трудов не принесли ему счастья. Будущий автор «Молота ведьм» вёл себя последовательно. Ему нравилось жечь женщин — этим он и занимался, фактически игнорируя сильный пол. Но Боже! Сколько времени и сил уходило на дрязги! Упрямые немцы в большинстве своём не желали верить в секту ведьм. Чтобы убедить их в реальности дьявольских козней, Инститорис однажды подговорил некую шлюху залезть в печь и пугать людей замогильными возгласами. Только после этого авантюрного трюка удалось добыть новые жертвы для допроса с пристрастием.
Было бы клеветой утверждать, что наш герой декларировал ненависть ко всем женщинам без исключения. В тексте «Молота» есть специальная оговорка: «Дева Мария, к примеру, непорочна, равно как многие святые жёны и девы».
Но ведь Инститорис и не собирался пытать всё женское население Германии. Дайте же ему то, что положено по закону! Разве справедливо, что учёнейший доминиканец, профессор богословия, ревностный борец за веру вынужден довольствоваться жалкой добычей в неполных пять десятков ведьм? Если бы епископы и городские владыки не мешали инквизитору жить в соответствии со своими склонностями, он каждую неделю имел бы новую жертву и в тот же десятилетний срок уничтожил бы сотни чародеек. Из «Молота ведьм» видно, как святоша проводил свои дни, когда ему улыбалась удача. Разговаривать с женщинами Инститорис предпочитал с позиции силы. Ему нравилось раздеть арестованную догола, подвесить к потолку на связанных за спиной руках, а потом сесть напротив и не спеша поговорить, как дошла она до жизни такой. Опыт подсказывал ему, что проницательный судья всегда добьется откровений, которые позволят отправить исчадие ада на костёр.
Враги между тем не дремали. Инквизитора то и дело одёргивали, ссылаясь на то, что в его верительной грамоте не перечислены поимённо местности, в которых он имеет право жечь ведьм. Постепенно у измученного упрёками доминиканца созрело решение искать справедливости у Римского Папы. И вот в 1484 году, когда папский трон только что занял Иннокентий VIII (в миру Джованни Батиста Цибо), фанатик едет в Рим и просит подтверждения своих инквизиционных полномочий. Это его звёздный час. Новый Папа суеверен, имеет любовницу и двух внебрачных детей. Ему ли, отнюдь не понаслышке знающему, что такое соблазн, сомневаться в силе женских чар? Иннокентии VIII, поверив, что Германия охвачена колдовством, выпускает в свет роковую буллу «Summis desideantes affectibus» («Всеми силами души»), которой суждено было войти в корпус канонического права и обречь на мучительную смерть десятки тысяч женщин. В этой булле, подписанной 5 декабря 1484 года Папа Римский называет инквизиторов, Якоба Шпренгера и Генриха Инститориса, оборотом «возлюбленные сыны наши» и требует, чтобы отныне никто в Германии не смел мешать искоренению пагубного чародейства. Как о чём-то не подлежащем сомнению глава католической Церкви толкует о плотской связи с демонами, заклинаниях и порче. Злобе ведьм приписаны бесплодие, неурожай, болезни.
Казалось бы, теперь, имея на руках столь категоричную грамоту, Инститорис может творить что угодно. Увы! Нечестивцы остались нечестивцами. Организуя в следующем 1485 году торжественные сожжения, фанатичный судья наталкивается на холодный приём местных властей. Из города Инсбрука, например, его просто-напросто выдворили. Тогда-то Генрих Крамер (такова подлинная фамилия человека, подписывавшегося по-латыни «Инститорис») задумывает книгу, которая, благодаря ссылкам на Библию, а также опоре на Отцов Церкви сметёт всякое сопротивление. В соавторы был выбран инквизитор помоложе, профессор богословия и член доминиканского ордена — Якоб Шпренгер.
Работа над текстом шла энергично. Шпренгер написал введение, названное «Апологией», остальной текст, по-видимому, вышел из-под пера Инститориса. Уже к весне 1487 года «Молот ведьм» был завершён. Женщины Западной Европы и не подозревали, какая страшная беда вот-вот выпорхнет из типографии. Книгопечатание в ту пору было новинкой. Парадокс эпохи. — печатный станок (главный инструмент просвещения) в данном случае работал на самое отвратительное суеверие. Более ранние трактаты о колдовстве были не так опасны, ибо не могли распространяться в таком множестве. По той же причине и папские буллы, направленные против ведьм и колдунов, становились известны ограниченному кругу лиц. Иоанн XXII, Александр V, Евгений IV и многие другие Папы призывали искоренять чародейство, но об этом в основном узнавали непосредственные исполнители. На сей раз случилось по-другому. Шпренгер и Инститорис вставили недавнюю буллу Иннокентия VIII в «Молот ведьм» в качестве предисловия! Соединившись вместе, два этих текста привели к невиданной вспышке репрессий. Так две урановые массы, не столь уж опасные сами по себе, сблизившись вплотную, дают ядерный взрыв. «Молот ведьм», подкреплённый авторитетом наместника Божьего, был воспринят католической Европой как руководство к действию. Одно время учёные даже начинали историю суеверных судилищ с выхода этой книги (Инститорис, и др., 1932 стр. 46–52). И всё же следует заметить, что женоненавистнические призывы упали на подготовленную почву. Дочери Евы давно имели в глазах христианских авторов дурную репутацию. Архиепископ Флоренции Антонин перечислил целый список оскорбительных эпитетов.
