Суды над колдовством - [52]
Судя по тому, как дьявол умело заметал за ведьмами следы в других преступлениях, его трудно было заподозрить в недальновидности. Возьмём воровство. Колдуньи оказались великими мастерицами присваивать чужое, не оставляя никаких следов. Демоны открывали перед ними любые двери и самые хитроумные замки, поэтому никто не был застрахован от коварных краж. Анна Миолер из Тироля, проникнув в погребок на постоялом дворе, почти до конца опустошила бочонок вина. Чтобы хозяева не догадались о пропаже, она ударила по бочонку, и он снова стал полным (1958 стр. 1092). Другая тирольская ведьма Барбара Пачлер под пыткой призналась, как со своими подругами съела корову Вольфганга Хилдера и вскоре после этого скотина умерла.
Не удивляйтесь. Здесь нет никакой опечатки. Просто в середине XVI века считалось, что дьявол с лёгкостью оживляет съеденных ведьмами животных, обтянув скелеты шкурой. Тем же методом он заметает следы людоедства. Дети, которые пошли ведьмам на обед, остаются у родителей, и с виду они совсем как живые — но, конечно, долго муляж протянуть не может. Кстати, Барбара призналась, что и детей ела (двух маленьких девочек и пятилетнего мальчика). После чародейской трапезы они «пожили» ещё какое-то время для отвода глаз, а вскоре зачахли и окончательно умерли… Приговор ведьме звучал метафорически. Вместо вульгарного «сжечь на костре» в нём значилось «обратить в пепел и золу (1958 стр. 1091, 1097, 1098)».
Описанные выше истории — всё-таки экзотика. Кроме Тироля, мы мало где встретим нечто подобное. Зато один способ воровства считался очень распространённым в германских княжествах. Немцы суеверно полагали, что, если корова перестала доиться, это неспроста. Ведь куда-то молоко исчезает, не так ли? И каждый крестьянин знал куда. Колдунья, сидя в своём хлеву, всаживает топор в стену и с заклинаниями подставляет под нее подойник. Потом, ехидно ухмыляясь, она сжимает рукоять, и вдруг из сухого топорища начинает сочиться молоко, украденное демоном прямо из коровьего вымени.
Деревенский люд страшно злился на коварные покражи, против которых бесполезно выставлять дозоры. Наконец средство было найдено. В праздничный день на коровьи рога цепляли мужские штаны и начинали бить бедную скотину. Ошалев от боли, корова припускалась вдоль улицы. Чьи ворота она боднёт, в том дворе и живёт ведьма (Инститорис, и др., 1932 стр. 231).
Крайне трудными для следствия считались дела, связанные с ущербом здоровью. Уверяли, что чародейки знают более 600 способов наслать неизлечимую болезнь. Один из них выглядит так: ведьмы смазывают ядом ногти своих детей, а те как бы невзначай царапают во время игры соседских ребятишек (Lea, 1939 стр. 611).
Барбару Доре в 1577 году сожгли заживо. Она убила трёх человек, бросив на их пути порошок, завернутый в бумажки. При этом ведьма якобы приговаривала странное заклинание: «Во имя Господа и всех чертей» (1958 стр. 564).
Судья Боден повествует, как бдительные крестьяне разоблачили Жанну Хервилье, дочь сожженной колдуньи. Скрывая своё происхождение, она много раз меняла имя и место жительства. В конце концов Жанна «попалась». Её видели на дороге, по которой позже шёл сосед. Прохожий через какое-то время тяжело заболел. Люди сумели увязать оба факта. От ведьмы потребовали изгнать хворь, а когда она не смогла это сделать, разъярённая толпа чуть не сожгла её на месте. Вмешательство властей оттянуло неизбежный конец. Жанна ещё успела поведать на допросе, что с двенадцати лет знает чёрта — высокого мужчину в тёмных одеждах, сапогах со шпорами и при мече. Долгие годы она крутила с ним амуры (даже под боком у спящего мужа), но никто не мог увидеть демона или разглядеть его коня, привязанного у ворот. Судьям, в числе которых был сам Боден, понравилась откровенность узницы. Они даже склонялись к мысли повесить её. Быть может, узнав о такой гуманности, и другие ведьмы станут признаваться без пыток? Потом всё же вспомнили о тяжести преступлений и сожгли Жанну заживо (1958 стр. 554, 555).
Современник Бодена Николя Реми подробно пишет о ядах, которые дьявол раздаёт ведьмам на шабаше. Это будто бы порошки черный, белый и красный. Сила их так велика, что достаточно злодейке, натерев руки или посох, дотронуться до человека, как несчастный вскоре умирает. При этом самой ведьме адские снадобья не вредят. В момент ареста они теряют силу (1958 стр. 605).
В Женеве во время эпидемии разоблачили целую шайку, которая смазывала зельем дверные ручки. Тех, кто входил в заражённые дома, косили болезни (Lea, 1939 стр. 572). Атеисты, пожалуй, вспомнят про микробов. Начнут говорить, будто дела о порче были высосаны из пальца. Действительно, вся эта чертовщина оставляла мало улик, и самой недоказуемой была порча при помощи дурного глаза. Способность ведьм убивать взглядом мало кем оспаривалась, зато приписать сие деяние могли кому угодно. Для приговора было достаточно, чтобы женщина взяла вину на себя. Разумеется, пытки помогали следствию сломить волю. И на столь шатком фундаменте основывалось суеверие, стоившее жизни сотням жертв!
