Суды над колдовством - [40]
Суд над нею был скор и беспощаден. Сбитая с толку обвиняемая путалась и давала противоречивые показания. Всё же у неё удалось выведать, что ведьмы устраивали сходки на дому. Вино для попоек они извлекали прямо из стен, а потом — наверное, для забавы — делались невидимыми. Из слов юной датчанки выходило, что невидимками ведьмы могут стать только на своём собрании; в других местах это чудо почему-то заказано.
Самым впечатляющим событием было пресловутое воскрешение. Описывая „домашний“ шабаш, грешница выпалила, что давно умершие люди участвуют в нём наряду с живыми! Есть от чего содрогнуться!
Официального следствия не было. Все перечисленные выше сказки девушка наговорила в смятении чувств — ведь в колдовстве её обвинила мачеха, а родной отец поддержал навет! Когда на бедняжку насели с расспросами, она стала рассказывать о шабашах то, что от неё хотели услышать. Единственное, на чём „ведьма“ настаивала, — сама она к злодействам непричастна. С демонами она не путалась, людям не вредила, падёж скота не устраивала. Эти оговорки девушку не спасли. Результаты предварительного расследования были переданы в суд, а там, без лишних церемоний семнадцатилетней колдунье вынесли смертный приговор. Тут уж и отец опомнился. Он стал просить об отсрочке, чтобы можно было нанять защитника. Поздно! В защите отказали. Девушка рыдала, просила хоть немного подождать. Пытаясь разжалобить судей, она убеждала их, что горько раскаивается в своих грехах. Но после вынесения приговора её немедля казнили, а потом взялись за тех. Кого она назвала сообщницами. Несколько женщин были схвачены и брошены в воду, чтобы проверить их причастность к колдовству.
Суть испытания водой будет изложена в отдельной главе.
Сейчас я не буду останавливаться на этом суеверном обряде. Конец ведовского процесса был таким же мрачным, как и начало.
Женщин пытали, и они умерли в тюрьме (1958 стр. 1443, 1444).
В расправе над датчанкой, которая говорила, что не совершала конкретных преступлений, нет ничего удивительного. Во Франции поступали так же. Судья де Ланкр осудил на смерть 22-летнюю женщину просто за то, что она, дескать, из чистого любопытства пошла вместе с подругой на шабаш (1958 стр. 1303). У притвора, по-видимому, имелись юридические основания. Де Ланкр ссылался на эдикт короля Карла IX, в силу которого ведьм следует сжигать или подвергать другим наказаниям за одно лишь присутствие на шабаше — даже если они никого не успели околдовать. (1958 стр. 1302, 1303).
Наиболее подробные описания шабаша де Ланкр составил после опустошительного набега следственной комиссии на поселения рядом с испанской границей. Никогда ещё баскские области не знали таких массовых (узаконенных!) убийств под предлогом кары за колдовство. По утверждениям де Лайкра, запретные собрания бывали почти каждую ночь, а иногда даже в полдень. Демоны совратили большую часть тридцатитысячного населения Па-де-Лабура. Судья считал, что прибыл как раз вовремя, ибо застал настоящую вакханалию колдовства. Воспалённому воображению де Лайкра мерещилось, что ведьмы и колдуны уже почти и не скрываются. Шабаши проводились якобы на центральной площади Бордо. Иногда двенадцать тысяч ведьм собирались в Италии, в Генуе, а иногда все они летели на Ньюфаундленд (Robbins, 1959 стр. 40).
Ведьмы настолько обнаглели, что как-то раз устроили свою оргию прямо под носом у следственной комиссии, когда судьи заночевали на постоялом дворе! В округе Сент-Пе собрания ведьм под крышами частных домов вообще были привычным делом (Lea, 1939 стр. 1294).
Но это, так сказать, малый шабаш. Каков же был, по мнению де Лайкра шабаш, проводимый с размахом? Суеверный судья предлагал своим читателям представить огромное колышущееся море людей — стотысячную толпу, более всего напоминающую ярмарку в самом разгаре торговли (Robbins, 1959 стр. 419). Эти сто тысяч поклонников и поклонниц Сатаны прибыли со всех концов света. Если кто-то не сможет прилететь на шабаш, придётся заплатить штраф в десять су. То, что кажется на первый взгляд буйной толпой, на самом деле надёжно спаянное войско Сатаны. Среди ведьм проводится денежный сбор. Де Ланкр даже определил, кто был казначеем дьявольской рати. Им оказался некто Детсейл — местный богач (Lea, 1939 стр. 1295).
Вообще шабаш мыслился Пьеру де Ланкру буквальным подобием сословного общества. Как ни вывернут здесь мир наизнанку, но представить себе такой бред, как рухнувшие социальные границы, французский судья не мог! Дьявол, верховный властитель, обратившись в козла, восседает на золотом троне. Рядом с ним на тронах поскромнее — две королевы шабаша. У русского читателя сразу возникнут ассоциации с Маргаритой, булгаковской королевой бала, что, в общем-то, верно. В конце концов, Булгаков творил, основываясь на старинных литературных источниках. Красавица, сидящая слева от Сатаны, увенчана золотой короной. В руке у нее кошмарный букет — пучок змей.
