Судный день Орбитсвиля - [10]

Монтейн медленно опустил газету и уставился в пространство. Сердце бешено стучало. Его не обманул ернический тон газетной статьи. Безусловно, вся эта история нуждается в проверке, но он уже сейчас был убежден – в космосе действительно произошло что-то невероятное. Необходимо выяснить следующее: Ловушка Орбитсвиля уже захлопнулась или это всего лишь начало? Обречено ли население Орбитсвиля, или еще есть время, чтобы ускользнуть из дьявольского капкана на космическом корабле и найти какую-нибудь данную Богом планету, пригодную для жизни? Если человеческая раса погибнет, не будет ли виноват в этом он. Кори Монтейн? Ведь ему удалось сделать так немного!

Ужас и глубочайшее чувство вины затопили Монтейна. Он встал и быстрыми шагами направился к шатру, где беззаботно веселились, завершив свои дневные труды, его сторонники.

Глава 4

Прежде чем выйти из библиотеки, Никлин просмотрел список заказов на книги. Оказалось, что три дома расположены на его пути. Заказаны были вестерн Джека Шеффера, небольшой справочник по конструированию моделей планеров из бумаги и иллюстрированный трактат о железных дорогах викторианской Англии. Современные книги выглядели несколько больше тех, что были в ходу в двадцатом веке, поскольку их страницы покрывал защитный слой, делающий их практически вечными. Судя по внешнему виду, книгам было не больше двух веков.

Никлин подумал, что, если астрономы не разберутся со своим оборудованием пне восстановят связь с Землей, интерес к его библиотеке может упасть. Джим имел в основном дело со старыми книгами, поступающими с Земли. На Орбитсвиле практически не создавалось сколько-нибудь значительных или даже интересных произведений. По мнению специалистов, это являлось прямым следствием отсутствия какой-либо социальной напряженности. Основным двигателем искусства всегда был конфликт, а на Орбитсвиле, площадь которого в пять миллиардов раз превышала площадь Земли, у людей не было особых причин конфликтовать или, тем более, воевать. Неизбежным следствием такой жизни стало то, что даже те немногие, кто решался взяться за перо или сесть к клавиатуре, создавали лишь что-то вымученное, пустое и тривиальное.

Никлин глубоко сомневался, что его клиенты в Оринджфилде берут на себя труд анализировать свои читательские пристрастия, но прекрасно знал –они отдают явное предпочтение старым книгам, изданным еще до переселения с Земли. Может быть, объяснялось это ностальгией, ностальгией не столько по Старому миру, сколько по уютному чувству надежности и защищенности, которое давала людям Земля. Книжного рынка по причине крайней разбросанности населенных пунктов на Орбитсвиле не существовало, так что единственным источником книг являлась Гильдия владельцев библиотек, взявшая на себя заботу по доставке контейнеров с книгами из покинутых городов Земли.

Никлин положил на видное место журнал для записей, чтобы припозднившийся посетитель мог сам выбрать книгу и отметить свое посещение. Критически окинув взглядом библиотеку, он напоследок стер пыль со стойки и вышел на улицу, оставив дверь незапертой. Вот-вот должна была появиться Зинди.

Она, по-видимому, следила за домом Джима в окно, поскольку сразу же выскочила из дверей и стремительно понеслась по зеленой траве. Родители разрешили Зинди пойти с Никлином в город угоститься мороженым. Девочка не преминула отметить столь значительное событие, надев свою лучшую шляпу из розовой соломки с пряжкой в виде черепашки Тоби, замершей в такой позе, какую ни один представитель панцирных не сумел бы воспроизвести даже под угрозой немедленной смерти.

– Привет, Джим!

Зинди подбежала к нему, создав вокруг себя маленький ураган.

– Знаешь, я могу съесть самое огромное мороженое, какое только бывает!

– Ну что ж, даром оно тебе не достанется, – с шутливой суровостью ответил Никлин, протягивая ей книги, – я доверяю тебе разнести их. За каждую получишь по порции отличного мороженого. Ясно?

– Слушаюсь, мой повелитель! – Зинди покорно склонила голову.

Они пересекли мост и зашагали в тени высоких свистящих деревьев, росших вдоль дороги. Никлин посмотрел на Зинди – похоже, девочка пребывала не в духе. Надеясь, что ее настроение не связано с предполагаемым перемещением в космосе Орбитсвиля, Никлин спросил, в чем дело.

– Я все думаю о тех странных вещах, о которых говорили сегодня по телевидению.

Никлин весело фыркнул.

– Вот уж чем бы я не стал забивать себе голову!

– Но это так ужасно, Джим! Разве тебя не беспокоит это сообщение?

– О перемещении Орбитсвиля? – Он еще раз фыркнул. – У меня очень чуткий сон, Зинди, и я полагаю, что заметил бы, если бы мир вдруг взял и переместился.

– Но как же звезды? Они ведь теперь совсем другие!

– Но откуда это известно? – Никлин, в жизни не видевший ни одной звезды, имел весьма смутное представление об астрономии, но это отнюдь не помешало ему тут же изложить свою космогоническую теорию. – Я как-то читал, что иногда астрономы обнаруживают целое скопление неизвестных далеких галактик. Но, вглядевшись попристальней, ученые мужи начинают понимать – то, что они приняли за дюжину галактик, всего лишь одна-единственная! Просто свет, идущий от нее, отклоняется то туда, то сюда, пока достигнет глаз наших дорогих мудрецов, которые, не разобравшись в чем дело, приходят в неописуемое волнение и начинают громко кудахтать по поводу открытия целых одиннадцати галактик, которых на самом-то деле не существует.