Судные дни - [122]

– Видишь вон тот птичник? – спросил Джед. – Там был бар. Тут было два уличных бара. Второй на крыше, в шлюпке.

– Он мог бы тут и бассейн устроить, – протянул Кайл.

– Бассейн внутри.

Шесть больших стеклянных дверей в задней части здания закрывали от солнца длинные траурные портьеры. Между ними и стеклом виднелись стальные решетки. Дом казался заброшенным, как будто запертым на зиму после летних вечеринок.

Джед вынул из рюкзака стеклорез и набор отмычек для решеток.

– Дайте-ка мне место.

Пока он вырезал огромную круглую дыру в одной из дверей, Макс непрерывно вытирал морщинистую оранжевую шею белым платком. Он попытался улыбнуться Кайлу, но у него дрожали губы. Глаза потемнели от страха.

– Внутри нет электричества. Чет уже должен был отключить всякое освещение. В комнатах в середине дома нет даже окон. И настало время Вознесения. Я уверен. Так что будь готов. Все закончится здесь. Кровавая связь прервется.

– Ты уверен?

– Чет умрет, и Катерина умрет вместе с ним, запертая в его теле. Другого способа нет. Катерина – единственный проводник для Кровавых друзей. Она призывает их и удерживает на земле. Нам нужно восстановить естественный порядок вещей. Имей в виду, мы собираемся совершить хороший поступок.

Кайл с трудом мог говорить – от страха у него перехватило дыхание.

– Она вернула в мир Лорхе или кому он там поклонялся, Макс. Значит, и кто-то другой сможет это сделать.

– А кто знает как? Кто еще остался? Процесс занимает годы. Годы настойчивости и веры, ритуалы в правильных местах, с умом выбранные жертвы. Мир изменился. Он стал прозрачнее. Сейчас почти невозможно повторить то, что она натворила в шестидесятые. История их появлений, начавшаяся в 1969 году, закончится сейчас. Антверпенская семья будет внимательно следить за этим, после того как мы закончим наше дело. И, когда придет время снимать, снимай. Сними их, Кайл, это наш единственный шанс.

Секунду Макс смотрел на небо, а потом снова повернулся к Кайлу, изобразив максимальное сожаление, хотя лицо у него постоянно дергалось.

– Но я боюсь, именно поэтому фильм нельзя будет показать ни одной живой душе. Мы не можем рисковать. Идиоты попробуют заговорить со старыми друзьями снова, как и она когда-то. Твоя работа неоценима, но никто не должен испытывать того, что испытали мы, Кайл. – Макс кивнул на сумку. – Поэтому мы заберем камеру. И все копии съемочных материалов. – Старик пристально взглянул на Джеда. – Пожалуйста, не заставляй меня отнимать файлы у твоих коллег. Будет очень глупо выпускать такой фильм в эфир, Кайл. Это повлечет за собой серьезные последствия.

– Ах, как я удивлен! Никакого фильма никогда не было, Макс. Полагаю, ты и сюда-то меня притащил, чтобы не дать закончить монтаж или запустить его в сеть, – Кайл посмотрел на окна. – Только дай мне слово, что не собираешься бросить меня в доме.

– Конечно. Без вопросов. Как ты вообще мог такое подумать?

– Легко, Макс. Легко.

Джед осторожно вытащил кусок стекла, оставив отверстие, в которое они могли бы пролезть. Положил стекло на бетон дорожки. Отпер стальную решетку. Сдвинул ее в сторону, освобождая путь, и сообщил:

– Пора, ребятки.

Макс вытащил из сумки пистолет, серебряную солонку, очки ночного видения, фонарик и распихал их по карманам. При виде пистолета Кайл вздрогнул:

– Ты хотя бы умеешь им пользоваться?

– Надеюсь, что не придется. Впрочем, Джед преподал мне пару уроков.

Пистолет Джеда висел на черном брезентовом ремне вместе с болторезом и несколькими файерами. Он поймал взгляд Кайла и пояснил:

– Магний. На всякий случай. Если что, иллюминация будет как на четвертое июля. Ты видел, как они любят огонь. Он напоминает им о том, что осталось в аду.

Старик взглянул на Кайла:

– По возможности мы будем открывать занавески во всех комнатах, чтобы обезопасить область за собой. Мы должны осветить большую часть здания. Она там, – он посмотрел на стену, – где-то там.

– Ты не знаешь, в какой комнате?

– В той, где веселее всего, Спилберг, – усмехнулся Джед.

– Ну а если она или он прячется за стальной дверью?

– У меня в рюкзаке ацетиленовый резак. Положись на меня, Спилберг.

– А ребенок? Что мы с ним сделаем?

– Ребенок? – нахмурился Джед. – Я ничего не знаю о ребенке.

– Ребенок, которого Чет усыновил.

– Спилберг, а ты уверен, что это ребенок? Я вот нет.

Кайл окинул взглядом террасы и двор, мгновенно решив, что нужно бежать. Остановило его только то, что как раз в этот момент Джед решил проверить пистолет и взвести курок.

– Ждите здесь, – наемник опустил на глаза очки ночного видения и скользнул в дом.

Они вошли в столовую, достойную королевы Марии.

Золотой свет падал на мраморный пол, где в шахматном порядке чередовались белые и черные плиты. Кайл изумленно огляделся, а потом вспомнил, что должен снимать. Макс срывал с окон занавески, но недостаточно быстро, чтобы солнце залило всю комнату. В поспешности, с которой он старался осветить столовую, было что-то унизительное.

С правой стороны стояла огромная барная стойка из клена, отделанная хромом, а за ней на стене выложен нержавеющей сталью очередной узор из павлиньих перьев. Белые бакелитовые столы были пустые и без стульев.