Судмедэкспертиза - [28]

Вот на эту перевязку сосудов и «наехал», если выражаться современным языком, почтенный доктор Гурмелен. Можно с уверенностью сказать, что в хирургии Гурмелен был полным профаном, иначе бы он не стал критиковать то, что критики совершенно не заслуживало. Выгода и польза предложенной Паре перевязки сосудов были настолько очевидными, что выступать против них мог только человек, ничего не понимающий в лечении ран. На довольно резкие, а порой и просто оскорбительные выпады Гурмелена, Паре поначалу отвечал своим любимым выражением: «Я всего лишь перевязываю, а лечит Бог». Когда же стало ясно, что вежливым презрением оппонента победить не удастся, Паре написал труд под названием «Апология и трактат», в котором описал свой профессиональный опыт и свои научные взгляды. Гурмелену досталось крепко. Во-первых, Паре называл его «мой маленький мэтр», что выглядело весьма унизительно. Во-вторых, Паре делал акцент на том, что его оппонент «не выходит из своего кабинета», то есть не занимается практикой, и напоминал ему слова Цельса, который говорил, что болезни излечиваются не красноречием, а своевременно и должным образом применяемыми средствами. Разумеется, личное было всего лишь фоном для научного, то есть для обоснования правильности тех новшеств, которые предлагал Паре. Будучи, образно говоря, прижатым к стенке, Гурмелен попытался пойти ва-банк и потребовал запрета продажи трудов Паре на основании их аморальности. Это требование рассматривалось французским парламентом (да, представьте!), который вынес решение в пользу Паре.

А теперь, после того как у вас создалось представление о личности одного из отцов – основателей судебной медицины, давайте ознакомимся с его судебно-медицинским трудом под названием «Трактат о заключениях [врачей] и бальзамировании трупов» («Traicté des rapport set dumoyen d’embaumer les corps morts»). Этот трактат является частью более крупного трактата «Хирургическая работа» («Opera Chirurgica»).

Поражает обстоятельность, с которой рассмотрены вопросы судебно-медицинской экспертизы. Можно подумать, что Амбруаз Паре всю жизнь только этим и занимался, не уделяя внимания ни хирургии, ни акушерству, для развития которого, к слову будь сказано, он сделал не меньше, чем для хирургии или судебной медицины. В трактате не только разбираются различные виды повреждений и насиль-ственной смерти, в нем есть отдельная глава, посвященная правилам составления заключений (сочинения судебно-медицинских мнений). Первому хирургу короля не раз приходилось выступать в судах в качестве медицинского эксперта, и потому он прекрасно понимал, что́ именно важно для суда и как именно следует обосновывать то или иное заключение.

Рассмотрим два заключения, два протокола судебно-медицинской экспертизы из тех, что привены в трактате Паре.

Протокол первый – о комиссионном осмотре большой важности (ведь он проводился по приказу сената). «Мы, парижские хирурги, по приказу сената посетили на дому Луи Вартомана, освидетельствовав которого, обнаружили четыре раны. Первая – это рана головы в лобной области длиною в три пальца, которая проникает в глубь кости настолько, что мы были вынуждены удалить три осколка этой кости. Другая рана находится в области правой щеки, идет поперечно от уха до середины спинки носа, и на эту рану в трех местах были наложены швы. Третья рана находится в области средней части живота и имеет длину в два пальца. Она проникает в полость живота, из которого выпала часть сальника сине-багрового цвета с явлениями нагноения. Четвертая рана находится на левой кисти и имеет длину в четыре пальца, здесь отмечается нарушение целостности вен и артерий, а также оскольчатый[32] перелом пястных костей, ввиду чего кисть укорочена».

Из протокола ясно, что несчастный Луи Вартоман стал жертвой нападения. Его ударили по голове, полоснули ножом по щеке и пырнули в живот, а повреждение левой кисти он мог получить при защите.

Другой протокол рассказывает о более простой экспертизе, которую Паре произвел в одиночку и поручение в этом случае исходило не от сената, а от судебного следователя.

«По поручению судебного следователя я отправился в дом Якова Барта, чтобы осмотреть его родного брата. При осмотре последнего я обнаружил ранение в области правой подколенной ямки длиной в 4 пальца с повреждением сухожилий, вен, артерий и нервов. Сообщаю, что жизнь eгo находится в опасности вследствие наличия дурных симптомов, обычно наблюдающихся при подобных ранениях, а именно: сильной боли, лихорадки, судорог, воспаления, абсцесса, гангрены и других. Если больной при добросовестном уходе останется жив, то он, вне всякого сомнения, будет хромым вследствие оцепенения и потери функций пораженной части тела, о чем я считаю долгом составить протокол с собственноручной подписью и приложением печати».

Подпись и печать – это не просто бюрократическая формальность, а отражение ответ-ственности, которую нес эксперт за правильность своего заключения. Об ответственности Паре пишет особо: «Прежде всего требую от хирурга интеллектуальной и душевной направленности, чтобы он не определял вопреки истине в силу пристрастия и под влиянием подкупа малые ранения за большие». Приведенный в конце протокола прогноз («если больной… останется жив, то он… будет хромым») мог служить не только для определения степени причиненных повреждений, степени вины того, кто это сделал, но и для получения материальной компенсации от виновного или его родственников.