Суди меня по кодексу любви (стихи и поэма) - [17]

Сеньорина

Тебя я заклинаю, сеньорина,

Еще не поздно,

на берег сойди!

Надежда, как свеча из стеарина,

Горит и тает у меня в груди.

Вели глушить моторы капитану,

Остаться пожелай на берегу.

И я, седой,

мгновенно юнгой стану,

Тебе сойти по трапу помогу.

Куда бежишь?

На зов какого долга?

Попутчикам недобрым крикни: "Прочь!"

Предавшим Революцию

недолго

И женщину предать в любую ночь.

Какая мысль больная осенила

Тебя бежать?

Отбрось ее, молю!

Ты слышишь, дорогая сеньорина,

Как шепчет Куба:

"Я тебя люблю!"?

Молю, взгляни еще раз на Гавану,

Пролей слезу. Вот холм Хосе Марти.

Одумайся - и молодым я стану,

Тебе по трапу помогу сойти.

Я видел много женщин, убежавших

В чужие земли из краев родных,

Я видел их, за деньги ублажавших

Кого угодно в сумерках ночных,

И даже перед пламенем камина

Они весь век согреться не могли.

Судьбы не ищут,

слышишь, сеньорита,

ОТ ненаглядной родины вдали.

Холодной, словно дуло карабина,

Сразит чужбина и тебя тоской.

Не уплывай, останься, сеньорина,

Печального солдата успокой.

Он в бой ходил, он знает силу слова

И рисковать умеет головой.

Нигде не встретишь рыцаря такого

В зеленой гимнастерке полевой.

Пускай морская пенится пучина,

Кидайся в воду.

К берегу плыви!

Иду тебе на помощь, сеньорина,

Посол надежды, веры и любви.

Мулатка

Вновь половипчатой, неспелой

Взошла над островом луна,

И одинокой лодкой белой

Скользила по небу она.

И ночь шуршала черным шелком,

И ночи африканской лик

В Сантьяго вдруг

на камнях желтых

Воочью предо мной возник.

Невдалеке плела узоры

Речушка, вольности полна,

Невидимого дирижера

Казалась палочкой она.

И две мулатки песню пели,

В словах искрились угольки,

Горячих губ, что пламенели,

Слегка белели уголки.

Пленен был песней этой сразу

И оценил ее чекан

Я - горец, преданный Кавказу,

Перелетевший океан.

Слова в ней были как загадки,

Но лишь для слуха моего.

Ах, где вы взяли их, мулатки?

Петь научились у кого?

Быть может, трепетно и смело

Вблизи карибского кольца

Так мама черная вам пела

Про белоликого отца?

Иль, может,

так в открытом море

Отец ваш черный

При луне

О белолицей пел сеньоре

Своей возлюбленной жене?

Отца и матери напевы,

Отца и матери черты

Вам путь открыли в королевы

На карнавалах красоты.

О Куба, гордая мулатка,

Был от тебя я без ума,

Ты королева, и солдатка,

И революция сама.

И жизнь свою считать я тоже

Давно мулаткою привык,

Чья мать от века чернокожа,

Отец от века - белолик.

И песнь моя - мулатка тоже,

И, верный не календарю,

Порой то ласковей, то строже

Ее устами говорю.

И в сферах звездного порядка

Печаль и радость нам суля,

Лети, прекрасная мулатка,

Планеты с именем Земля!

Нана Гвинипадзе

Дорогая Нана Гвинепадзе,

Чуден твой Тбилиси в самом деле,

Но хочу я нынче любоваться

Не красой проспекта Руставели.

Дорогая Нана Гвинепадзе,

Что мне стены в шрамах да бойница,

Я хочу сегодня любоваться

Звездами, что прячешь ты в ресницах.

Может, в них и кроется причина,

Почему с дружиною нередко

В Грузию тянуло Ражбадина *

- Моего неласкового предка?

Разве мог он, дикий, хромоногий,

Дома тихой жизнью наслаждаться,

Если через горные пороги

Можно было до тебя добраться?

Опершись на кованое стремя,

Облаков папахою касаясь,

Я б и сам, наверно, в это время

Увозил трепещущих красавиц.

В седлах ясноокие подарки

Привозили прадеды с собою.

Может, потому теперь аварки

Славятся грузинской красотою!

* Ражбадин - мюрид, отличавшийся храбростью в набегах.

Грузинским девушкам.

Могу поклясться именем поэта,

Что на манер восточный не хитрю,

Ведь я сейчас

прошу учесть вас это

Не за столом грузинским говорю.

Известен всем того стола обычай:

Поднявший тост имеет все права

На то, чтобы слегка преувеличить,

Лишь выбирай пообразней слова.

Но я в стихах так действовать не в силах,

О, девушки грузинские, не лгу,

Что вас, очаровательных и милых,

Я позабыть в разлуке не могу.

Зачем у вас так много цинандали

Мужчины пьют?

Их не пойму вовек.

Меня лишь ваши очи опьяняли,

А за столом я стойкий человек.

Хоть дикарем меня вы назовите,

Хоть пожелайте сверзиться с горы,

Но я бы вас,

уж вы меня простите,

Не выпустил из дома без чадры.

Ей-богу, не шучу я.

В самом деле

Завидно мне, что вновь одной из вас

Счастливец на проспекте Руставели

Свидание назначил в этот час

Припомнив стародавние обиды,

Вы нынче отомстили мне сиолна

За то, что вас аварские мюриды

В седые увозили времена.

Как вы со мной жестоко поступили:

Без боя, обаянием одним

Мгновенно сердце бедное пленили

И сделали заложником своим.

Но чтобы мне не лопнуть от досады

И не лишиться разума совсем,

Одену вас я в горские наряды,

Назначив героинями поэм.

В ущельях познакомлю с родниками,

Ведя тропинкой, что узка, как нить.

И будете вы жить над облаками

И в дымных саклях замуж выходить.

В поэмах тех узнают вас грузины,

Но верю, не обидятся в душе

И не найдут достаточной причины,

Чтоб обвинить аварца в грабеже.

Пусть продолжают думать на досуге,

Что на заре глубокой старины

Им были за особые заслуги

Волшебные создания даны.

Искрятся звезды над вершиной горной.

О, девушки грузинские, не лгу:

Я пленник ваш, я вам слуга покорный,

Живущий на каспийском берегу.