Судьбы связующая нить - [16]

Обычный брачный договор предполагает, что тот, кто входит в семью, берёт только первую половину фамилии супруга, сохраняя часть своей, и отдаёт в его руки всё приданое. Он или она имеют право голоса в семье, могут пожаловаться королю, если вдруг их права супруг будет слишком ущемлять или позволять себе то, что запрещено законами королевства. Первый ребёнок, как наследник получает полную фамилию рода, в то время как последующие дети носят укороченную, как и один из родителей. Это сразу же говорит всем, какое положение ребёнок занимает в роду.

К обычному союзу относятся и браки, когда берутся младшие мужья или жёны. Только иметь или не иметь детей здесь решает старший супруг. Всеми финансами распоряжается тоже он. Младший супруг не имеет права голоса в семье. В данном варианте брака есть и свои плюсы, правда, Рейну они совсем таковыми не показались. Старший супруг обязан полностью содержать младшего супруга: одевать, обувать, холить, лелеять и выгуливать. Как домашнего любимца. Именно такое сравнение пришло в голову бывшего боевого офицера, когда ему объяснили, какую судьбу уготовил своему сводному брату герцог Кандерри-Обрис.

Второй вид брачных союзов подразумевал именно равноправие. Начиная от финансов и заканчивая решением судьбы детей. Имущество супругов становилось общим, фамилию они носили одинаковую, дети, даже не являясь главными наследниками, имели полное право носить полную фамилию рода, или унаследовать титул, как в случае с Лори. Вот именно этот факт и сбил с толку Рейна. Лори носил фамилию Канд-Эрисс, которая говорила о том, что второй брак покойного герцога был обычным, но, как оказалось, всё было не так просто. Здесь как раз и выплывало на поверхность второе сохранившееся в памяти Лори имя − Лорейн Кандерри-Морриан-д’Эрисс. Как было уже известно Рейну, предком его предшественника в теле являлся покойный император и потому все его потомки заключали только равные браки, сохраняя при этом собственную фамилию полностью, так как были из правящего рода, очень древнего. Только в целях безопасности в брачный договор вносился особый пункт, тайный, что для всех окружающих фамилия будет звучать иначе. Лишь в храмах сокрыть настоящее имя невозможно, местные артефакты сами прописывали его в книге регистрации. Но там служители без особой надобности такие тайны не раскрывают. Только по распоряжению короля, его сыскной службы или главного жреца.

Настоящую фамилию Лори помнил наизусть, и как просили родители, никому и никогда её не говорил, даже старшему брату, особенно ему. Молодой герцог быстро сообразил бы, насколько повысилась бы стоимость родственника на брачном рынке, узнай кто его настоящую родословную. Хорошо, что родители взяли слово с мальчика, рассказать правду только будущему супругу или супруге, ну и собственным детям, конечно же. Видимо факт того, что его могут сделать младшим мужем, им в голову просто не приходил.

Рейн обеспокоился по поводу того, что будет, если кому-то станет известно, чей он потомок. Элара тут же успокоила, объяснив, что нынешний король, как и его отец ранее, приложили много сил, чтобы найти потомков прямой линии императора. Правитель будет даже рад, если Рейн раскроется. Правда Элара упомянула, что до того неплохо было бы заиметь несколько козырей в рукаве. К примеру, найти личное хранилище императора и его лабораторию. Призрачные интриганки явно намекали, что им что-то известно, но говорить прямо не желали ни в какую. Типа ты сначала докажи, что достоин, а потом мы дадим тебе конфетку. В чём-то они были правы. Пока он всего лишь сидит на попе и размышляет. Рейн твёрдо решил, что сначала встанет крепко на ноги, а потом вытрясет из фамильяров всё, что спрятано в их красивых головках.

Прибыв в поместье, воспитатель Навель вызвал подопечного в кабинет управляющего. Не пришёл сам, узнав о покушении, а именно велел прийти. «Наглый товарищ», − дал мигом характеристику такому поведению бывший подполковник. Прихватив с собой Норая, он отправился на встречу.

Кабинет управляющего представлял собой образец безвкусия: позолоченная помпезная мебель, картины в тяжёлых рамах, на полках полно вычурных безделушек. Рейна едва не перекосило от увиденного. Лично он всегда предпочитал эргономичность и удобство. Управляющий восседал в кресле, похожем на трон. Воспитатель Навель устроился на диване с витыми ножками и кучей подушек. Вошедшему фактическому хозяину поместья и человеку, из доходов которого они получали жалованье, оба господина сесть не предложили. В памяти всплыло: эти двое почти всегда так обращались с парнем, показывая ему то, что особых прав голоса он не имеет. Мол, они оба проводники голоса его опекуна. Лори, в отношении которого Навель использовал метод кнута и пряника, предпочитал слушаться и не возражать.

− Добрый вечер, Лори, − глубоким, отлично поставленным голосом, произнёс воспитатель Навель. — Кто это с тобой? Кажется, мы приглашали для беседы только тебя.

− Приветствую вас, господа, − ответил Рейн и, сделав несколько шагов, вольготно устроился в глубоком кресле, вызвав удивление на лицах «хозяев» кабинета.