Судьбы - [66]

Когда открыла глаза, комната была будто в тумане. Сверху сыпалось столько пыли, словно пошёл снег. Всё было усеяно обломками, и над головой Коринфии сквозь огромную дыру просматривалось небо.

Никогда, за всё время своего изгнании, Коринфия не чувствовал себя такой одинокой, такой потерянной. Всё болело. От слабости было тяжело стоять. Она чувствовала яд и его вялое движение по венам. Сколько времени прошло с тех пор, как её изжалили?

У неё, без сомнения, уже совсем не осталось времени.

Она так устала.

Может быть, ей свернуться калачиком прямо здесь? Немного поспать. У неё больше не осталось сил бороться. Но, когда она опустилась на колени, её взгляд поймал кусочек синевы. Полузасыпанная обломками, лежала чудом оставшаяся нетронутой картина, которую она так нежно любила. Она взяла рамку и осторожно подняла её за край, постучав несколько раз, чтобы стряхнуть грязь.

Она не могла поверить, что картина осталось цела. Это был знак. Это должен быть знак.

Нарисованные дети в саду по-прежнему оставались на картине, держа друг друга за руки.

Это разбило Коринфии сердце.

Его простота. Ощущение возможности.

Любовь.

Она вдруг поняла, что ей нужно делать.

Глава 18

Люку казалось, будто его кожа вот-вот отделится от него.

Он слепо полз по огненной земле — вспышки пламени ревели так громко, что он едва мог думать. Удушающий запах гари обжигал ноздри. Здесь не было никаких тропинок, никаких знаков, указывающих путь к выходу. Лишь жар, и свечение, дым, и боль, языки оранжевого и жёлтого пламени.

И голубизна. Его сердце забилось сильнее. Слева от него бушевало огромное пламя, которое отличалось от остальных. По Центру огонь формировал жёлтый палец, но по краям пламя было голубым.

Отличным от другого огня.

Прежде чем он смог передумать, Люк бросился в центр пламени. Обжигающий жар опалил его кожу, и он крепко стиснул зубы, чтобы не закричать. Нахлынувшая боль стала невыносимой.

А затем свет и жар исчезли в мгновение ока.

Он очутился за границей Распутья — в полной темноте, на земле, холодной и твёрдой, как бетон. Он вздрогнул. Каждый вдох причинял боль.

Двигайся, приказывал ему мозг. Он должен продолжать двигаться, даже если понятия не имеет, где находится.

Люк надеялся, что не свалится с обрыва.

Испытывая головокружение, он поднялся на ноги и, с трудом преодолевая каждый дюйм, заковылял сквозь тьму. Ужас окончательно сбил его с толку. Он не мог представить места столь похожего на небытие, на бесконечную пустоту, как это.

Его ноги споткнулись о что-то — может, о камень? По мере того, как он осторожно продвигался вперёд, тьма, казалось, становилась разреженной, не такой плотной. Теперь во тьме стали проглядываться силуэты, появились оттенки теней — его глаза начали привыкать.

Перед ним появились очертания чего-то большого. Он пробежал пальцами по поверхности, изучая острые углы и впадинки тв ради нк на ощупь это был булыжник. Он обошёл его по кругу, плотно прижимаясь одной рукой к холодному камню, чтобы не сбиться. С другой стороны валуна, он услышал слабое журчание воды.

Крошечные огоньки сверкнули вдали. Они выглядели, почти как сверчки. А в небе, два идентичных полумесяца возвышались над горами слева от него.

Отчаяние в нём нарастало, растекаясь по грудной клетке. Он вернулся — вернулся в мир Образов и Фигур, на самый край вселенной.

Вернулся туда, откуда начал.

И теперь он знал, знал совершенно точно, что у него больше не было шансов спасти Жасмин.

Люк больше не мог себя контролировать. Он повернулся, пнул первое что увидел, скинув камень вниз во тьму. Он был так зол, ему хотелось крушить все вокруг. Если Коринфия была права, если всё это было предрешено, он хотел сжечь вселенную целиком.

При мысли о Коринфии ему стало ещё хуже. Ему её сильно не хватало; это было здесь; в этом самом мире, когда она прижалась к нему во сне.

— Почему? — прокричал он во тьму. — Почему? Почему?

— Шшш, — сказал тихий голос позади.

Люк быстро обернулся, нащупывая нож в его кармане. — Кто там?

Тень отделилась от кружившей над ней тьмы. — Ты ищешь спутника? — спросила она приглушенным голосом.

— К-Кого? — спросил Люк.

— Союзника, — сказал другой голос.

— Я не знаю о чём вы… — не успел он закончить, как кто-то схватил его за руку.

— Не бойся, — сказал первый человек. Девушка, подумал Люк, судя по шепчущему голосу. Её черты были скрыты тьмой. В том месте, где она коснулась его, он почувствовал тепло. Злость исчезла; он почувствовал себя удивительно спокойным. Возможно, ему удастся найти Риса. Может, надежда всё же была.

Тёмные фигуры вели его вниз по невидимой тропе. Они остановились перед очередным булыжником. — Мы на месте.

— Где? — Люк начал задавать вопросы, но снова, оба его попутчика успокоили его.

— Всё в порядке. Сперва я тоже был удивлён, — сказал один.

— Мы скучали по тебе, — произнёс другой.

Прежде чем Люк смог спросить, о чём они говорили, они три раза постучали по внешней стороне камня и он медленно сдвинулся в сторону, будто стоял на колёсиках. За ним показалась каменная лестница, тускло освещённая фонарями.

Когда спутница прошла перед ним, попав под освещение, Люк застыл. Его желудок спазматически сжался, как это случалось на спуске на американских горках. Оно вовсе не было человеком. Оно представляло собой лишь силуэт, невыразительный, безликий.