Судьбе навстречу - [3]

– Не помню, – солгала она. Темно-синие глаза недоверчиво прищурились.

– Правда? А ты постарайся вспомнить.

Деборе удалось выдержать его взгляд.

– А почему бы и нет? Моя профессия заставляет часто менять облик…

– Но ты ведь оставила карьеру, не так ли?

Ее глаза изумленно расширились. Интересно, что еще ему известно?

– Ч-что ты имеешь в виду?

Чарлз нахмурился.

– Господи Боже, женщина, у тебя что, не все в порядке с головой или мои вопросы столь сложны, что мне нужно все разжевывать?

– Не будь столь категоричен! – зло прошипела Дебора.

– Ну хорошо, я предположил, что ты бросила работу, ибо уже четыре сезона показ мод в Нью-Йорке проходит без тебя, а твое имя исчезло из светской хроники. Разве я не прав?

Неужели Чарли следил за ее карьерой? Надежда затеплилась в сердце, но Дебби тут же подавила ее.

– Да, ты прав. Я оставила подиум.

Густые черные брови поползли вверх в изумлении.

– Почему ты сделала это! Ты же была прекрасной манекенщицей, имела всеобщее признание.

Только посмей довериться этому проницательному словоплету, тревожно предостерегла себя Дебора. Он всегда с легкостью добивается своего и спустя несколько минут, пожалуй, выведает причину, по которой приглашен сюда. Это совсем не входит в мои планы! Дебора не собиралась немедленно раскрывать карты. Только не сейчас и не здесь, подумала она, не на пороге арендованного ею коттеджа под холодным морским ветром.

Она тщательно все спланировала. Сперва они должны немного побеседовать. Восстановление знакомства за легким ленчем, который она приготовила. Какое-нибудь спокойное и без эмоциональное общение, как это принято между интеллигентными бывшими любовниками, знающими правила игры. А затем она нанесет удар.

– Почему бы нам не пройти в дом? – быстро предложила Дебора. – Там гораздо теплее. Чайник закипел, к тому же я испекла яблочный пирог. – Она взглянула на тусклое серое небо. – Погода как раз для горячего яблочного пирога с кофе, не так ли?

– Разумеется. – Гость сардонически усмехнулся и, не говоря более ни слова, проследовал за хозяйкой в коттедж.

Однако Дебора догадалась, о чем подумал Чарлз. Когда они жили вместе, она с трудом могла отличить скороварку от сковородки. А отношения любовников не пошли дальше первой страстной стадии. Им не суждено было достичь относительной гармонии.

Люди меняются, размышляла Дебора, наблюдая, как Чарлз вошел в гостиную, закрыв за собой дверь. Во всяком случае, она уж точно изменилась – жизнь заставила, – а вот Честерфилд?..

– Ты зажгла огонь в камине, – удивленно заметил он, положив ключи от катера на столик рядом с креслом и расстегнув куртку.

– Да. – Впервые за вечер ее серо-голубые глаза улыбались.

– Почему ты смеешься? – пробормотал Чарлз, не сводя с нее внимательного взгляда.

– Над тобой, – не задумываясь, ответила Дебора. – То, как ты делаешь эти замечания, весьма не похоже на тебя, Чарли.

– Ну, а ты сама, разжигающая камин, заваривающая чай и пекущая пироги, – на тебя это тоже не очень-то похоже. Ну и что, по твоему мнению, с нами творится?

Дебора передернула плечами. Предоставляю тебе делать выводы, – улыбнулась она. – В конце концов, это твой конек.

– Но мне всегда казалось, что молниеносные заключения как раз в твоем стиле, – беззлобно парировал Чарлз. – В конце концов, стоит мне перемолвиться парой слов с женщиной – и все решают, что я наверняка сплю с ней, не так ли?

Его язвительные слова всколыхнули болезненные воспоминания о соперницах. Дебора почувствовала, что бледнеет.

Неужели ей мало того, что было? Того страха, в котором она пребывала, живя с Честерфилдом? Она ненавидела женщину, в которую превратилась в то время, – нервную, постоянно проверяющую и перепроверяющую Чарлза, постоянно терзаемую подозрениями. Ее бешеная ревность портила жизнь им обоим, и вместе с тем Дебби не могла заставить себя измениться.

Она глубоко вздохнула. Нужно ли было приглашать сегодня Чарли, чтобы вспоминать старые обиды! Теперь она глава семьи, ответственная взрослая женщина двадцати пяти лет, мать ребенка. Ей принадлежит центральная роль и, разумеется, если она будет вести себя спокойно и здраво и не даст волю эмоциям, то и Чарлз поведет себя… Как?

– Ты голоден? – вежливо спросила Дебора.

Чарлз иронично усмехнулся, опускаясь в кресло у камина.

– Умираю с голоду, – признался он. – Но сперва мне хотелось бы выпить.

Дебора не смогла скрыть удивления. Она лихорадочно вспоминала содержимое бара и холодильника. Одна бутылка вина найдется, но есть ли здесь штопор?

– У меня есть вино, – выжидательно произнесла Дебора. – Но ничего больше, боюсь, предложить не смогу.

– Вообще-то я имел в виду чай или кофе. – Чарлз покосился на часы, громко тикавшие на камине. – Боже мой, Дебби, – пробормотал он, – предлагать алкоголь до полудня! В каком безнравственном обществе ты вращалась последнее время!

Если бы он только знал!

– Я сварю кофе, – смутилась Дебора и поспешила на кухню, радуясь предоставленной возможности ускользнуть и заняться хоть каким-то делом. Это помогло ей отвлечься от тревожных мыслей. Она заметила, что руки дрожат, и безуспешно попыталась успокоиться.

Чарлз сидел в той же позе, когда Дебора внесла поднос с чашками. В маленькой полупустой комнате гость казался еще более мужественным, чувственным и в то же время недоступным. Со своими лукавыми проницательными глазами и беззаботной манерой поведения Чарлз казался воплощением того типа мужчин, в отношении которых матери обычно предупреждают дочерей. Если только эта мать не похожа на ее собственную, расстроено подумала Дебора.