Судьба - [11]

– Ну уж нет, – взревел Коловрат, решивший идти до конца, – я не дам предателю уйти от возмездия.

В ярости он бросил коня вниз по крутому склону, а Ратиша и остальные ратники устремились за ним. Словно лавина, скатились рязанцы до самого Славутича, закованного в ледяной панцирь. По дороге Евпатий слышал крики вокруг – кто-то из ратников упал с коня, подломившего ногу. Кто-то сам отшиб себе ребра, кто-то сломал шею. Но сейчас воеводе было на это плевать. Они видел только красный плащ Ингваря, уже развевавшийся почти на середине реки. Следом за ним скакал Тишило. Оба понимали: если Коловрат их нагонит, обоим конец.

Быстро растоптав дюжину охранников Ингваря, добрая сотня верных Юрию рязанцев оказалась на льду и устремилась в погоню за предателями. Евпатий скакал впереди всех, далеко оторвавшись. И тут он увидел, что навстречу Ингварю скачут воины киевского князя. Между Ингварем и его спасителями оставалось больше четырех сотен шагов. А от Коловрата беглецов отделяло не больше пятидесяти.

– Не уйдешь, мразь! – прохрипел рязанский воевода, которому ярость придала сил.

Приняв решение, он вдруг резко осадил коня. Заученным движением сдернул арбалет с седла. Натянул тетиву, вставил стрелу, задержал вдох и прицелился. Спина Ингваря в алом плаще была легко различима на белом снегу, но ее то и дело перекрывала спина наперсника его грязных дел. Тишило скакал почти след в след за своим князем.

– Другого случая не будет, – прошептал Коловрат и спустил курок.

Затаив дыхание, он смотрел вперед. Туда, где, раскачиваясь в седлах, удалялись от него две фигуры. Вдруг одна из них раскинула руки и, вылетев из седла, рухнула на лед Славутича. Конь без седока поскакал дальше. Последний уцелевший всадник, который почти добрался до другого берега, был легко различим. И это был Ингварь.

– Черт побери! – взвыл Коловрат, поняв, что Тишило, сам того не зная, спас жизнь хозяину.

Вдруг раздосадованный воевода заметил, что Тишило дернулся, перекатившись на бок. Он был еще жив и пытался из последних сил доползти до спасительного берега, оставляя за собой кровавый след. Прикрепив арбалет к седлу, Коловрат пришпорил коня и вскоре был рядом с раненым тысяцким. Отсюда он увидел, что Ингварь добрался до киевских ратников, укрывшись за их спинами. Теперь он был недосягаем для Евпатия.

Спрыгнув с коня, воевода наклонился к умирающему.

– Признайся, падаль, – прошипел он, выхватив меч, – облегчи душу перед смертью. Это ты убил Евпраксию с младенцем? А на поезд княжеский у реки ты напал?

– Я, – расхохотался Тишило, харкая кровью, – конечно, я. А кто же еще смог бы? В первый раз у реки, жаль, не вышло.

Он перестал ползти и уставился на воеводу ненавидящим взором.

– Ингварь велел, а я все сделал. Я мастер на такие дела. Сначала сообщил ей тайком, что Федор ее ненаглядный в лагере у татар погиб. Про то нам верные люди раньше всех донесли. Вот она умом и тронулась. Все шептала, что не жить ей без него. А я поддакивал.

Тишило харкал кровью все сильнее, но говорить не переставал. Словно сам хотел выговориться, понимая, что уже не жилец.

– А потом она на подоконничек в храме взобралась с младенцем на руках, да вдруг вас увидала и передумала. А я легонько так раз… и подтолкнул. Все хорошо вышло, тихо.

Сказав это, наперсник Ингваря засмеялся еще сильнее дьявольским смехом. А потом аж забулькал, захлебываясь собственной кровью, что лилась уже потоком изо рта ему на грудь.

Многое хотел узнать воевода.

– Что за письмо тебе монах передал? – вспомнил Коловрат, еле сдерживаясь, чтобы не вонзить меч в распластавшегося перед ним тысяцкого.

– Это ты Ингваря спроси, то его дела, – харкнул кровью предатель, – он вдаль смотрит.

Коловрат в бессилии сжал рукоять.

– Ничего, – прохрипел Тишило, чуть привстав на локтях и вперив ненавидящий взор в Евпатия, – скоро вам конец придет. Татары всех пожгут, порубят, снасильничают – жаль, меня там не будет. Я б им помог. Потом уйдут, а Ингварь вернется и княжить в Рязани будет.

– Не будет, – глухо произнес Коловрат, всаживая в горло предателю свой клинок, – я об этом позабочусь.

Едва Тишило обмяк, как рядом соскочил с коня верный Ратиша. Посмотрел на мертвого предателя и чуть тронул застывшего Коловрата за плечо.

– Собаке собачья смерть, – произнес он и добавил: – А нам, Евпатий Львович, отходить надо. Больно много киевлян здесь, не сдюжим. Ингварь ушел, не догнать уже.

Словно в подтверждение его слов послышался свист, и вокруг них в снег стали втыкаться стрелы. Ратиша быстро прикрыл воеводу щитом, в который тут же вонзилось не меньше пяти штук.

– Прав ты, – произнес Коловрат, приходя в себя от звука барабанивших по щиту стрел. Вытер окровавленный меч о снег и вернул его в ножны. Посмотрел из-под щита в сторону новых врагов. Те, однако, не приближались. Судя по всему, несмотря на превосходство в силе, большой войны пока не хотели. Лишь дали понять, что дальше рязанцами идти не след. Выстроившись в линию вдоль своего берега, киевские лучники послали еще несколько десятков стрел в сторону рязанцев, а увидев, что те остановились на середине реки, успокоились.

– Ладно – произнес, чуть помедлив, Коловрат, – падалью, что засела на том берегу, мы еще займемся. Те, кто пригрел врагов наших, сами стали врагами. Ингваря после отыщем и накажем. А сейчас – домой. Возвращаемся в Рязань.