Судьба вампира - [10]

– Ее зовут Аника. Она певица.

– Да, я знаю.

– Ты еще говорил что-то про бессмертие. Значит ли это, что меня невозможно будет убить?

– Да. Практически невозможно. Правда, есть один способ, известный немногим. Но я предпочту о нем умолчать.

– Раз уж начал, говори до конца! Что это за способ?

Ты хочешь съесть блюдо, даже не удосужившись его купить!

Я хочу знать все, что касается твоей сказки.

– Это не сказка. И ты в этом скоро убедишься. Если конечно согласишься.

– Если соглашусь, ты скажешь мне, чего я должен буду бояться, когда стану бессмертным?

– Ну хорошо, – Венегор пронзил поэта взглядом черных глаз. – Только дай мне слово, что не используешь это оружие против меня. Даже если оно у тебя когда-нибудь будет.

Поэт решительно кивнул.

– Даю слово.

– Тогда слушай. Бояться ты должен только одного. Вонзив в твое сердце серебряный клинок, человек непременно убьет тебя.

– Значит, серебряный клинок…

– Да. Клинок должен быть не простым, трехгранным, острым со всех концов и обязательно освященным в церкви. Таких клинков очень мало. Их называют атамы.

Я прожил немало лет и, поверь, на своем веку я почти не встречал тех, кто обладает таким оружием. И могу со всей уверенностью сказать, что в Менкаре атамов точно нет. Ни у кого.

– Мне любопытно все, что ты рассказал. Но если я соглашусь, что ты потребуешь от меня взамен?

– Немного твоей крови.

– И все?

– И все.

– Странно. Зачем тебе понадобился именно я? Мало ли на свете слепых поэтов!

– Я бродил здесь в одиночестве и не мог никого найти. И вот я набрел на тебя. У тебя есть то, что нужно мне, а у меня – то, что нужно тебе. Вот и весь секрет.

– Заманчивая сделка, – Люций призадумался. – Но у меня вопрос.

– Я слушаю.

– Разве ты не можешь меня просто убить? Это ведь так легко. Особенно в моем случае. Зачем тебе идти на сделку?

– Убить? О, нет… Это не мой метод. Меня можно назвать странным вампиром, ибо я не нападаю на людей. Не люблю охотиться. В отличие от других я предпочитаю все решать добровольно. У каждого человека есть кровь, а мне есть что предложить практически каждому.

К тому же ты не воин, не носишь меча, не участвуешь в пьяных драках на окраинах Менкара, у тебя должна быть чистая кровь.

Это значит, что у меня меньше шансов оказать тебе сопротивление?

Нет же. Говорю, я не нападаю на людей. Я лишь даю им то, что они хотят, но не могут получить это сами.

– Немногие откажутся от бессмертия… – с каждой секундой Люций чувствовал, что ему становится все тяжелее и тяжелее дышать. Близость выбора, такого опасного, такого неоднозначного, но такого притягательного, кружила голову. И предвосхищая столь важный момент, он терялся в сомнениях.

– Да. Но не все согласятся добровольно стать убийцами.

– ?

– Многое, если не все в нас, подчинено нашему главному инстинкту – насыщению. И чтобы насытиться, мы вынуждены убивать. Убивать и скрываться. Соответственно, находиться долго на одном месте мы не можем. Это существенный недостаток, на который многие поначалу не обращают внимание. А понимают весь трагизм лишь после обращения.

– Это все?

– Не только. У нас есть и другие недостатки.

Фактически мы мертвецы. Сердца наши холодны, как и наша кожа. Чувства наши притуплены. Никто из нас не может жить полноценной жизнью человека. А иметь детей могут лишь те, кому посчастливилось сотворить их при жизни.

Мы не можем радоваться обычной человеческой пище и питью, вкушать их и получать от этого удовольствие. Алкоголь на нас не действует… да мы и не выносим его…

– Всем этим можно пренебречь, – Люций перебил его.

– Ты думаешь?

– Конечно! – поэт махнул рукой. – Разве могут сравниться с вечной жизнью и возможностью увидеть свою мечту какие-то мелочи? – Что ж, если это не играет для тебя определяющей роли… После секундного раздумья Люций сказал.

– Наверное, так рассуждать принято у тех, кому доступно главное чудо – Вечность! Она твоя подруга, Венегор. Она раздвигает для тебя границы времени – субстанции, которая для тебя – ничто!

Вампир молча слушал поэта. По его непроницаемому лицу было трудно понять, что он испытывает: сожаление или гордость за свою будущую жертву. Но Люцию так хотелось, чтобы это было второе.

– А есть ли еще вампиры в городе?

– Ты хочешь знать, будешь ли ты одинок в своем обличье? Скажу честно, в Менкаре я их не встречал. А в мире конечно! Наше племя не такое малочисленное, как может тебе показаться.

Я испытываю странное чувство…

Это неудивительно. В сомнениях рождается истина. Мучительная истина. Ты должен прийти к ней сам.

Люций кивнул, давая понять Венегору, что все прекрасно понимает.

– Я не уговариваю тебя, я всего лишь предлагаю тебе выбор. Ты волен сам решать, какой дорогой тебе идти.

Поэт молча смотрел в звездное небо. Многое бы он отдал за то, чтобы в один миг развеять все сомнения, утопить их в темной глубине Пиалы, окончательно и бесповоротно сжечь за собой все мосты.

Как и любой человек, он не предполагал, что когда-нибудь подобный выбор встанет перед ним. И сейчас, когда мечта обретала вполне реальные черты, язвительный очаг его слабоволия разгорался до размеров гневного пожарища, пожирающего остатки былого беспокойства с жадностью вампира.