Судьба-шутница - [13]

Единственным важным, во всяком случае, для нас с сестрой, в то время, событием, стало то, что посовещавшись, мы рискнули помыться в шатре, по очереди карауля друг друга. Так как ни кто на нас не напал с намерением надругаться, стоило нам только скинуть одежду, мы воспрянули духом, и решили купаться ежедневно, благо, в палатке ни кто из оборотней в наше присутствие не появлялся, за исключением редких появлений Владислава.

С того нашего разговора, мы общались с ним всего один раз, когда он забрал у меня список и ответил на несколько моих вопросов, касающихся анатомии оборотней, после чего быстро скрылся. Оказалось, что они почти ничем не отличаются от людей, разве что ускоренным метаболизмом. Появлялся в шатре Влад только поздно ночью, а уходил задолго до того, как мы с сестрой просыпались. Создавалось впечатление, что он нас избегает. А конкретно меня. Ведь Алиша рассказывала, что пару раз сталкивалась с ним на территории лагеря, и даже вела с ним ничего не значащую беседу. По ее словам он не торопился сбежать от нее, едва завидев, как получалось это со мной. Видимо сестра ему понравилась больше чем я, несмотря на все ее «наблюдения».

От этой мысли, мне по непонятной причине, стало неприятно в душе. Никогда прежде я не проявляла ревности к сестре и вполне спокойно относилась к тому, что на ее фоне особой красотой не блистала, хотя и страшненькой далеко не была. Но теперь во мне поселились горечь и обида, рождающие злость глубоко внутри. Лишь на мгновение я поверила, что действительно понравилась оборотню (хоть и не собиралась переводить наши отношения дальше партнерских), и эта мысль неожиданно согрела меня. Но теперь же, от мысли, что ему может нравится другая, в груди вибрировало непонятное раздражение, заставляя ладони сжиматься в кулаки, против моей на то воли. Для меня подобное поведение было удивительным и нетипичным, ведь я точно знала, что как мужчина он меня привлекает не больше, чем все остальные оборотни. На сестру, несмотря ни на что, я не таила злобу. Зная ее, она не могла намеренно привлечь его внимания, а обижаться на то, что она невольно привлекла мужчину внешностью, с моей точки зрения, просто глупо.

По большей части я все же злилась на саму себя за подобные мысли. Потому дала себе обещание, просто не думать о Владе, что вполне помогало, а привычная работа с зельями успокаивало и давало необходимое отвлечение.

Один раз я все-таки столкнулась с Греем. Мы не проронили ни слова, ничем не показывая, что хотя бы знакомы. Но, по брошенному им взгляду на меня, поняла, что тот ничего не забыл. И даже больше. Меня окатило такой горючей ненавистью, что, на мгновение, забыла, как дышать. Тогда я позорно бежала с места нашей встречи, якобы вспомнив важное дело в шатре. Но стоило забежать в спасительное место, как я закусила губу, лихорадочно убеждая себя, что ничего он нам с сестрой сделать не может. Я едва дотерпела до возвращения сестры, чтобы поделиться с ней своими сомнениями, ведь несмотря на уговоры, в груди что-то свербело, будто предупреждая. Однако, в последний момент я передумала делится с Алишей (не хотелось расстраивать сестру своими необоснованными страхами).

На следующий день Влад вошел в шатер, когда мы с сестрой ужинали, чем поверг меня в шок. Уже одно это заставило меня напрячься. По лицу Главнокомандующего ничего нельзя было понять, как обычно. Однако что-то промелькнуло в его глазах, что я не смогла определить. Он вежливо поздоровался с нами и попросил не отвлекаться на него, и продолжить ужин. Несмотря на его просьбу, я не отрываясь следила за каждым его шагом, пытаясь понять, что изменилось и почему он, решил нарушить уже почти традицию, явился так рано.

Оборотень спокойно, даже будто не торопясь, снял куртку, оружие, прошел к тазу с водой, помыл руки, долго мыл, после сел за наш стол с тарелкой и невозмутимо наполнил ее едой.

Мы с сестрой переглянулись, ожидая, что будет дальше, но он просто ел. Молча и явно с удовольствием. Я готова была взорваться от негодования, а он просто ел! Молча и не обращая на нас с Алишей никакого внимания.

Наконец, когда его тарелка опустела, налил себе вина, в полной тишине, и откинувшись на спинку стула, заговорил:

— Мы не договорились с вашем королем, — и опять замолчал, внимательно следя за нашей реакцией. Что там происходило с Алишей я не знаю, так как в ушах все еще слышалось эхо его слов. Я не могла как-то однозначно к этому отнестись, потому и сидела с глупым видом, переваривая информацию. С одной стороны это было ожидаемо (я и сама никогда не верила, что король пойдет на сделку). Но знать — это одно, а когда твое знание подтверждается на практике — это уже совсем другое. Я только сейчас поняла, что до последнего наивно надеялась на здравомыслие Луи Десятого. Сейчас мои розовые грезы разбились о скалу реальности с громким звоном.

— Это как-то повлияет на нашу с Никой судьбу? — донесся до меня тихий голос сестры. Признаться, я даже не задумывалась, что открытое объявление войны действительно может превратить наш статус условных пленных, в реальных. А стоило бы. Тут моя сестра оказалась куда осмотрительнее, чем я.