Судьба-шутница - [12]

— Слушай, даже если это и так — то ничего не меняет, — не стала я спорить с сестрой, хоть и была не согласна. Не хотелось затевать спор, зная, что нас могут подслушивать. — Если даже мы предположим, только предположим, Алиша, — выразительно посмотрела я на нее. — Что я ему понравилась, максимум, на что я могу рассчитывать- это ночь в его кровати. Возможно несколько, в зависимости от того, насколько быстро я ему надоем.

— Почему ты должна ему надоесть? — округлила она глаза, а я готова была зарычать от злости на нее. Несмотря на весь ум и сообразительность, свойственная ее возрасту, романтическая дурь иногда меня просто убивает!

— Потому что я человек! И даже если он вдруг заболеет склерозом и резко об этом забудет, то я остаюсь безродной сиротой без магического потенциала. Сопоставь, кто я и кто он, — я видела по лицу сестры, что она хотела бы возразить, но через мгновение опустила плечи и сдалась, соглашаясь с моими доводами. — Он не сможет предложить мне ничего кроме роли постельной игрушки, на которую я добровольно никогда не соглашусь! Поэтому советую не строить воздушных замков.

— Это не отменяет, что ты ему понравилась, — упрямо добавила она, скрестив руки на груди, и насупившись. Я улыбнулась привычке сестры оставлять последнее слово за собой, и промолчала. — А он тебе? — хитро посмотрели на меня.

— Мы вроде бы уже решили, что мы с ним не пара, — начала я раздражаться.

— Это не ответ на вопрос.

— Он красивый мужчина, — спокойно пожала я плечами. Видимо она ожидала от меня другого ответа, нежели констатация факта. — Больше я сказать не могу, потому, как не знаю, — опережая ее вопросы сказала я. — Все слишком неоднозначно в этой ситуации, что бы решать, кто нравится, а кто нет. Еще неизвестно, какую роль в нашей судьбе он сыграет. Возможно, что отрицательную. Я предпочитаю не растрачивать свою симпатию на подозрительных личностей.

— А мне Абель понравился, — улыбнулась она, хотя я не спрашивала ее об этом. Я демонстративно закатила глаза. Начинается! — Люблю таких серьезных и молчаливых. У меня стойкое убеждение, что за строгой неприступностью скрывается истинная темпераментность.

Не подумайте, что сестра у меня плохого воспитания и легкого поведения. Совсем наоборот. Только со мной она позволяет подобные вольности. На самом деле она очень застенчивый человек. Насколько мне известно, она даже до сих пор ни с кем толком не целовалась, хотя очень любит порассуждать как последняя вертихвостка.

— Не буду спорить. Только не наделай глупостей, — предупредила я, снимая с себя ответственность за последствия. Она уже взрослая. Если что-то серьезное получится с этим Абелем, в чем я сильно сомневаюсь, то я только порадуюсь за сестру. Если нет, то это ее жизнь, и опыт всегда был лучшим учителем. Она уже должна самостоятельно принимать решения и всю ответственность за них.

— А у тебя как допрос прошел? К чему пришли?

— Все то же что и у тебя, — пожала я плечами вновь, немного успокаиваясь. — Он предложил мне что-то вроде роли местной травницы-целительницы. Отказываться, я посчитала глупым. Жить мы будем здесь до неопределенного времени. Ничего конкретного он мне не ответил.

— А он где будет? — подняла она брови в удивлении, как я недавно.

— Эм… Тоже здесь, я полагаю. За нами остается место за ширмой с обещанием не мешаться под ногами, — сестра поразмышляла над чем-то. Судя по тому как у нее нехорошо заблестели глаза, мне ее умозаключения не понравились. Однако она не стала возвращаться к этой теме.

— Я узнала про вчерашнюю троицу. На кухне только об этом и разговоры, — хмыкнула она, я поддержала ее. Не важно где, когда и при каких обстоятельствах- кухня всегда остается кухней — главным рассадником сплетен. И не важно кто на ней работает женщины или мужчины, пусть даже военные. — Говорят, Главнокомандующий разжаловал каждого, назначил по десять палок у позорного столба и отправил к скотине, убирать навоз, — сестра засмеялась, а я вот поморщилась от неприятного чувства в груди. Чувствую я, что даром нам подобное оскорбление не пройдет.

* * *

С того момента прошло несколько дней. Первое время ничего значимого не происходило. Сестра все так же помогала на кухне, где всего за пару дней заручилась уважение местных поваров, чем гордилась необычайно. Я получила все необходимое, что вызвало у меня приступ шока, от скорости добычи ингредиентов, и принялась за приготовление снадобий и настоек, под пристальным вниманием приставленного ко мне охранника. Для этого мне даже выделили небольшую палатку недалеко от больничного шатра.

Нас с сестрой не трогали, не задирали и вообще старались с нами не пересекаться, хоть и бросали любопытные взгляды, что меня вполне устраивало. Я не стремилась завести знакомство, не хотела с кем-то поговорить, хотя мне это удавалось только с сестрой. Если мне что-то было нужно, я просила об этом моего охранника, которого звали Сайрус, на что мне дал свое высочайшее разрешение сам Главнокомандующий. Приятный, молодой оборотень с очень большим достоинством — он отличался исполнительностью и молчаливостью. За это, я даже простила его за шпионаж. Думать, что меня оставят без присмотра было глупо, потому я не утруждала себя плохими мыслями. Тем более, что никаких вражеских планов не вынашивала. Да и я старалась его особо не беспокоить, так что, думаю, мы были довольны друг другом.