Судьба непринятой пройдет - [30]

– Верняк! – открыв глаза и сделав серьезное лицо, рубила Полина Андреевна молодежным словцом.

А Агата, наблюдая за этим действом, умиляясь до слезы, так любила и ценила эту необыкновенную женщину.

Нет, ну и как ее не побаловать? Как сказал один замечательный мальчик: «Старики – это усталые дети». И она будет баловать эту уставшую девочку всем, чем только сможет.

Вернувшись после магазина и кафе домой, Агата обнаружила два удивительных факта: во-первых, Олега Каро в своей квартире, про которого, честно признаться, забыла напрочь, занятая своими мыслями. А во-вторых, за время ее отсутствия этот самый Каро навел чистоту в квартире и всем своим видом демонстрировал ненавязчивость, стараясь быть незаметным, сидел в кухне за столом, за ноутбуком и работал. Или изображал, что работает.

И снова кто-то Агату попутал, и подумалось ей: а может, и ладно? Может, и пусть остается, действительно, что одной-то сидеть, вдвоем всяко веселее. Ведь руководствовалась она чем-то, когда соглашалась встречаться с ним, принимая его ухаживания в прошлом году? Вроде парень неплохой, неглупый, с чувством юмора в ладах, ответственный… и что-то еще она тогда себе говорила про него хорошее, какие-то достоинства отмечала.

И вечером, попивая-таки чаек с изумительной выпечкой у любимой соседки, в той самой долгожданной тихой-мирной, можно сказать, семейной обстановке, посмеиваясь, Агата рассказывала Полине Андреевне, привычно изображая в лицах, о явлении кавалера с чемоданом, ну и о своих выводах-аргументах о совместном проживании с ним в условиях карантина.

– Если девушка хочет себя в чем-то убедить, поверь мне: убедит наверняка, – выслушав ее, усмехнулась Полина Андреевна.

Надо сказать, что ей Олег не понравился с первой же встречи, когда Агата их познакомила еще в прошлом году, и Полина Андреевна никогда не скрывала своего отношения к молодому человеку, всегда выдерживая вежливый, холодный интеллигентный тон в общении с ним. Агата как-то поинтересовалась почему он ей так не нравится. Полина Андреевна задумалась и, чуть улыбнувшись извиняющейся улыбкой, ответила:

– У меня испорченный вкус, я не люблю приспособленцев.

У Агаты, по всей видимости, тоже был испорченный вкус, и она, как и Полина Андреевна, не любила приспособленцев, но ничего в поведении Олега, указывавшего бы на его расчетливость и то самое приспособленчество, не замечала, может, потому что мало знала его как человека, а может, потому что и не присматривалась внимательно. Кстати, не мешало бы спросить себя: а почему, собственно, она не присматривалась к нему, а?

Ну а после его откровенного наезда в декабре, когда Агата приняла решение с ним расстаться, необходимость лучше узнавать господина Каро как личность отпала сама собой. Ведь Агата не собиралась с ним всерьез сходиться вновь, а тут вон как повернулось…

Ну ладно, решила она, посмотрим, что получится из этого совместного плотного, карантинного проживания. Если не понравится, она может в любой момент выставить его за дверь.

И это самое совместное житие началось.

И сразу же во весь рост встала проблема финансов. Никаких особых сбережений Агата не накопила ни на пресловутый «черный день», ни на крутые сапоги или сумочку, а все отпускные благополучно уже потратила. Имелось немного, так, кое-что по мелочи, отложенное на всякие хозяйственные дела. Ну и зарплату ей выплатили, и премию в размере зарплаты за героический труд до последнего звонка китайских товарищей. Но сколько придется жить без работы и на какое время потребуется растягивать эти деньги, было совершенно непонятно.

А когда они с Олегом, сидя на кухне за столом, подбивали совместный бюджет, на чем настояла Агата, выяснилось, что и у «поселенца» в наличии имеются весьма ограниченные средства в размере полутора зарплат.

Да-а-а уж. Ладно, будем экономить.

Агата прекрасно отдавала себе отчет, что экономь не экономь, хоть на жестко урезанный рацион питания перейди – не поможет. Ну месяц-два можно нормально протянуть, а что дальше? Совершенно же очевидно, что ни через два месяца, ни через три, ни даже через полгода продажи, которые были у их фирмы до пандемии, не восстановятся в полном объеме, да даже в половине объема вряд ли. И все эти полгода надо как-то и на что-то жить.

Как? На что?

Нет, понятно, она не сирота казанская, у нее есть семья, но… Но, например, ее зять Юрий – военно-морской офицер. Ясно, что его, как и всю нашу российскую армию и флот, на «удаленку» вряд ли кто отправит, и он как служил, так и продолжит служить далее, и вопроса заработка перед ним не стоит. Но у Юры, на минуточку, любимая жена, которая не работает, и двое малолетних детей.

Мама, Анна Григорьевна, – пенсионерка, получающая не минимальную, но и не большую пенсию. Да, она перебралась в Севастополь к Аглае, чтобы помогать дочери с ребенком, когда та родила старшего сына, а теперь уже и с двумя детьми. И снимает квартиру недалеко от дома, в котором живет семья Глаши, и, чтобы иметь возможность заплатить за это жилье, сдает свою квартиру в Москве. То есть с деньгами у мамы все обстоит более чем скромно. А других родственников у них нет – ни богатых, ни, слава тебе, господи, бедных.