Судьба на выбор - [4]

— Дальний родственник.

— И почему вы не поехали к нему, закончив обучение?

— Его тоже уже нет в живых. — Гвендолин скрестила пальцы, мысленно попросив у дяди прощения. Пусть они никогда не встречались и письма от него не дышали родственной любовью, она была благодарна ему за полученное образование и счастливые годы, проведенные в стенах пансиона.

— Значит, вам не на кого рассчитывать, кроме себя самой?

— Да, — ответила она, придав себе самый кроткий вид, на который была способна. На строгих воспитательниц и преподавательниц это обычно действовало. — Но я намерена сохранять верность своему призванию и работать старательно.

— И вы совершенно не сомневаетесь, что учительство — ваше призвание? Вы ведь еще не пробовали преподавать. Пройдут годы, прежде чем вы сможете сказать эти слова с полной уверенностью.

— Возможно, — согласилась Гвен, не уточнив, что говорила вовсе не об учительстве. И спросила, чтобы сменить тему: — Далеко ли до деревни?

— Мы едем не туда, — ошарашил ответом сквайр. — Сейчас уже поздно, вас некому встретить. Крестьяне встают с рассветом, а ложатся спать рано, чтобы не тратить свечи. Поэтому сегодня вам придется остаться у меня.

— Но… — Гвен тяжело сглотнула, подбирая слова. — Прилично ли это?..

— Предпочитаете провести ночь под открытым небом? — с легкой усмешкой осведомился альд Линтон. — И если уж говорить о приличиях, с моей стороны будет вопиющим нарушением хорошего тона не проявить гостеприимства. Вы ведь приехали, чтобы учить детей моих арендаторов, помните?

Сложно было не признать его правоту, но Гвен все еще сомневалась.

— А ваша жена не станет возражать? — спросила она, не найдя иных поводов для отказа.

— Моя… кто? — отозвался сквайр неожиданно нервно.

— Ваша супруга, — повторила Гвендолин, запоздало пожалев о том, что не глянула раньше на левую руку спутника, есть ли на ней кольцо.

— У меня ее нет, возражать некому.

Карета остановилась. Кучер открыл дверцу. Остро и сладко запахло сосновой смолой и морозным воздухом.

— Будете моей гостьей? — Карлион Линтон протянул ей руку.

Имейся у Гвен выбор, она наверняка отказалась бы, невзирая на все доводы. Но не коротать же ночь в лесу! На таком морозе до утра можно и не дожить.

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивнул альд Линтон, когда она покинула карету вслед за ним. — Заходите в дом. Ваши вещи отнесут, Гвенда… Могу я называть вас просто Гвендой?

— Лучше — Гвен. Мне так привычнее.

Впереди темной каменной громадиной высился особняк. Здание пансиона обладало более впечатляющими размерами, но там Гвендолин так не робела. Сейчас же ей то и дело вспоминалась сказка о девушке, которая вот так же опрометчиво согласилась погостить в чужом доме — или то был замок? — и обнаружила, что его хозяин заколдован. Не хотелось бы ей оказаться в подобной сказке!

ГЛАВА 2

Внутри дом, несмотря на отсутствие хозяйки, оказался не только просторным и уютным, он был обставлен с большим вкусом. В таком месте хотелось поскорее сменить дорожное платье на удобную одежду, сесть у очага и попросить горячего шоколада, а затем наслаждаться им, неторопливо смакуя каждый глоток, чтобы растянуть удовольствие.

Впрочем, Гвен хватило бы и очага. Хоть она и согрелась в карете, северный климат ей явно не подходил. Сыграло свою роль и то, что в пансионе она лишь раз в день выходила на короткую прогулку, а потому давно не проводила столько времени, как сегодня, на свежем воздухе.

К счастью, в гостиной, куда ее проводили, ожидая хозяина, разожгли камин, и Гвен, присев в кресло, протянула руки к огню.

— Я распорядился приготовить вам комнату, — сообщил альд Линтон, вернувшись после недолгого отсутствия. — Но, боюсь, воздух в гостевых покоях может оказаться немного затхлым, у меня давно никто не останавливался.

— Ничего страшного! — смущенно отозвалась Гвен. — Вы так любезны, хотя я всего лишь…

— Вам бы больше понравилось, если бы я поселил вас в помещении для прислуги? — с мягкой иронией произнес сквайр. — Не нужно принижать себя, Гвен. Вы ведь не крестьянская девчонка, понятия не имеющая о манерах, а будущая учительница, светоч знаний в здешних глухих местах.

В его словах не слышалось насмешки, но Гвендолин все же казалось, что он подтрунивает над ней, и она смутилась еще сильнее.

— У вас замечательный дом, — сказала невпопад. — И эти акварели — это так… мило…

Она не нашла другого слова. Висевшие на стене и вдоль уходящей на второй этаж лестницы акварели, изображавшие деревенские пейзажи, и правда были по-простому милы, но казались совсем неподходящим украшением для обиталища обеспеченного холостяка.

— Вам действительно нравится? — улыбнулся хозяин. — Это работы моей сестры. Они напоминают мне о ней, о детстве и беззаботной юности, которые мы провели вместе в этом доме. Но с тех пор как Мэрион вышла замуж и перебралась в столицу, я остался один. Потому и радуюсь гостям, даже случайным. Вы ведь не откажетесь скрасить этот вечер?

— Я? — пролепетала Гвен. — Я не знаю…

— Поужинайте со мной, — предложил сквайр. — А потом… Что вы делали в пансионе в свободное от занятий время?

— Читала книги.

— А еще?

— Пыталась написать свою, — призналась она, должно быть, от растерянности.