Судьба лейтенанта Погодина - [6]

– Можно у нас. Родичи не помешают. У них своя комната, у меня своя. И здесь можно. Напротив оборудована комната специально для приезжих.

– Свободно живете.

– Не жалуемся, места хватает.

– Я, пожалуй, здесь заночую, Дима.

Колокольчиков пожал плечами, порылся в столе, протянул Погодину ключ.

Оставшись один, Погодин вспомнил, что не ответил на письмо Тани. И хотя стрелки часов показывали полночь, он не спешил в отведенную ему комнату. Выбрал лист бумаги, старательно вывел фиолетовыми чернилами: «Танюша, здравствуй!..»

Аккуратно свернув письмо вчетверо, Погодин заложил его в блокнот и опустил во внутренний карман пиджака. По скрипучим половицам прошагал к двери, выключил свет, вышел в коридор. Убедившись, что автоматический замок закрылся, направился во двор, остановился на высоком крыльце, с наслаждением дыша легким воздухом. Над Косыми Бродами лежала ночь, спокойная, беззвучная.

Первые петухи еще не пели, и одинокие прохожие не тревожили чутких собак. Погодину вдруг подумалось, что если бы на земле была такая же чистая жизнь, то все люди были бы по-настоящему счастливы.

Один час на ужин

– Значит, действуем по плану, – сказал Погодин, вставая из-за стола. – Ты в училище, я – аптеку…

Медпункт профессионально-технического училища, окруженный редкими соснами, стоял в стороне от основных корпусов. Увидев младшего лейтенанта Колокольчикова, заведующая воскликнула:

– А-а, страж порядка!

– Здравствуйте, Аполлинария Архиповна! – Колокольчиков улыбнулся, шагнул вперед.

– Доброе утро, молодой человек! Чем обязана столь высокому визиту?

– Вы все шутите, Аполлинария Архиповна. А дело серьезное.

– Совершенно убеждена, у милиции, как, впрочем, и у нас, несерьезных дел не бывает, милейший.

Лицо этой пожилой, но всегда бодрой женщины светилось добродушной улыбкой. Заметив легкий румянец на смуглом красивом лице Колокольчикова, заведующая весело сказала:

– Я готова слушать и отвечать, милейший. Да сесть бы надобно. Вот стул, вот табурет, выбирайте.

– Спасибо. Я ненадолго. Меня интересует немногое.

– Пожалуйста, спрашивайте.

– Часто ли встречаются больные, которые лечатся метилтестостероном?

– Не весьма часто.

– И от чего его принимают?

– Он применяется как гормон…

– Из ваших ребят никто не обращался к вам по такому случаю?

– Приходил, э-э, Воробьев, кажется. Да, он. Ростиком маловат, шустрый такой.

– Благодарю. А еще? Кроме Воробьева?

– Он единственный.

Лицо Колокольчикова оживилось. Попрощавшись, он вышел и торопливо зашагал к главному корпусу училища. Ему не хотелось отрывать от занятий Воробьева, и он ждал в комнате коменданта, когда кончится урок. В перерыв в дверь резко постучали.

– Да! – ответил Колокольчиков.

– А где… – начал Воробьев, остановившись у порога, скользнув быстрыми глазами по комнате.

– Коменданта нет. Я вызывал. Садись.

Воробьев округлил глаза, сел на потертый стул, прижав тонкие руки к животу. Отвечал он моментально, без запинки, как очень способный школьник, отлично подготовивший урок. Да, он обращался в медпункт. Где получал метилтестостерон? В аптеке. Да, в поселковой. Кто выдавал? Тетенька, полная, блондинка. Нет, других работников аптеки не видел. Была одна. Упаковки? Нет, не терял? В песчаном карьере? Нет, не был. Но знает, где он находится. В ночь на восемнадцатое июля? Дома был, в одиннадцать лег спать. До утра никуда не ходил… – Ладно, иди, – сказал Колокольчиков, вставая.

Парень юркнул в дверь, не оглядываясь.

«Вроде, не то, – думал Колокольчиков, глядя сквозь стекло, как ветер раскачивает одинокую тонкую сосну. – Пацан шустрый, но характеризуют его честным. И правильно я сделал, что вызвал его через коменданта. А то бы ребята таращили на него глаза, донимали бы расспросами, косились… А вдруг?.. В жизни всякое бывает. Все-таки надо проверить, правду ли он говорил?»

…В своем кабинете Колокольчиков появился в первой половине дня. Погодин сидел за столом, читая исписанный фиолетовыми чернилами лист бумаги.

– Давно ждете? – спросил Колокольчиков.

– Не особенно. – Погодин выдохнул широкое облако дыма, поинтересовался: – Ну, как?

– Пустые хлопоты, – недовольно ответил Колокольчиков, расстегивая верхнюю пуговицу клетчатой рубашки.

– У меня тоже. – Погодин встал, подошел к окну, резко толкнул форточку, спугнув с развесистого куста сирени стайку воробьев. – Работники аптеки говорят, что к ним никто не обращался за метилтестостероном.

– Совсем никто?

– Да.

– И Воробьев?

– Что за Воробьев?

– Из училища.

– Мне не назвали ни одной фамилии.

– Вы со всеми говорили?

– Да.

– И с заведующей тоже? Такая полная блондинка.

– С Ниной Ильиничной?

– Ну-ну.

– Говорил.

– Но Воробьеву она сама выдавала таблетки!

– Странно. А говоришь – пустые хлопоты. Он что за личность?

– Шустрый, но хороший парень. В ночь кражи был дома. Я проверил.

– Он не давал никому свои таблетки в упаковке?

– Говорит, нет.

– Когда он получал их?

– Недели две назад.

– Странно. Не могла забыть Нина Ильинична, времени прошло мало. Неужели по какой-то причине утаила? И только ли о Воробьеве?

– Вполне возможно. – Колокольчиков качнул головой. – Хотя бы потому, что прошлый год мы посадили за хулиганство ее сына.

– Да? Тогда другое дело. – Погодин задумчиво побарабанил по настольному стеклу. – Ниной Ильиничной займемся позднее. Сейчас давай подумаем, кого из дружинников пригласить сюда. Всех не надо. Только самых активных.