Судьба кочевой культуры - [2]

Успехи, достигнутые маленькой, если не по площади, то по человеческим ресурсам, Монголией, огромны. Трудно даже представить, видя ее города, аймачные и сомонные центры, что еще несколько десятилетий назад это была кочевая страна со специфической кочевой экономикой, кочевым мировоззрением и кочевой культурой. Судьба последней практически предрешена. Она постепенно, не очень быстро, но все же заметно, исчезает, ибо исчезает порождавшая ее социальная, экономическая и мировоззренческая база. Успеть зафиксировать и осмыслить все то, что еще можно увидеть и услышать, — одна из святых задач этнографии в наши дни, науки, основная миссия которой — выявление, изучение, реконструкция, сохранение всех типов традиционных культур народов земли.

С 1969 года я работаю в Монголии в составе Комплексной советско-монгольской историко-культурной экспедиции, изучаю уходящую в прошлое традиционную культуру кочевого монгольского общества. Книга состоит из серии очерков, в каждом из которых какой-либо сюжет, явление, факт культурной традиции монголов пропущен через призму моего личного к нему отношения или его восприятия другими сотрудниками этнографического отряда экспедиции. В каждом из очерков нашли отражение и уже исчезающие, и еще сохранившиеся, и весьма трансформировавшиеся под влиянием фактора времени элементы кочевой культуры. Мир кочевой культуры столь же цельный, сбалансированный, по-своему замкнутый, как и любой другой. Он един и многообразен в одно и то же время. И он, как и мир других культур, нуждается в том, чтобы память человечества сохранила его постепенно изменяющийся и во многом исчезающий облик.

Юрта — центр мироздания

С чего начать рассказ о монгольской культуре? Ну конечно же, с юрты. Ведь, придя к кому-либо в гости, мы начинаем знакомство прежде всего с дома. И хотя в современной Монголии есть многоэтажные дома и такие же, как у нас, квартиры, именно с юртой у монголов ассоциируется то самое главное, что вкладывает в понятие «дом» любая традиционная культура: семейный очаг, семейное хозяйство, связь поколений, первое приобщение к основным жизненным ценностям, осмысление дома как центра, вокруг которого существует весь остальной мир. Последнее — вовсе не преувеличение. Давайте заглянем в юрту и убедимся, что это именно так.

Юрта уже не раз была предметом описания и исследования. Силами ученых разных стран установлено, когда и где она возникла: в ее нынешнем виде она впервые зафиксирована в VI в. у тюркских кочевников евразийских степей. Известно также, кто были ее предшественники: чум, шалаш, и не просто шалаш, а шалаш хуннуского типа с плетеными разборными стенами. Казалось бы, о юрте известно все: как ее ставят, где располагают вещи, какого она размера, как называются ее отдельные детали и каково их назначение, кто и где в ней сидит. И все же попробуем войти в нее еще раз. А поскольку во внешнем и внутреннем облике дома каждого народа, и юрты монголов в частности, заключены в концентрированном виде древнейшие черты культуры этого народа, мы попробуем разобраться в них, применив весьма удобный для этого двоичный код культуры, или метод бинарных оппозиций.

Почему именно его? Он прост, удобен и достаточно древен, ибо возник на заре человеческой истории, когда закладывались основы того, что впоследствии получило название идеологии, а в то время представляло собой некий синтез мифологического мышления с зачатками рациональных знаний о мире. Эта архаическая идеология, пытаясь охватить и систематизировать всю освоенную человеком вселенную, строила ее на простейших опорных столбах — бинарных оппозициях. Верх — низ, жизнь — смерть, правый — левый, добро — зло, земля — небо, свой — чужой, сухой — мокрый, мужской — женский, сырой — вареный, внутренний — внешний, старший — младший, хороший — плохой… Без особого напряжения сразу можно назвать несколько десятков, а то и несколько сотен оппозиций. Более того, вряд ли их возможно исчерпать, ибо чем глубже мы проникаем в специфику традиционных культур, тем больше скрытых ресурсов мы в них открываем, и часто оказывается, что, разложив их на бинарные оппозиции, мы наикратчайшим путем добираемся до сути той или иной культуры.

Итак, юрта в свете бинарных оппозиций. Посмотрим, сколько их можно выделить при ее описании и о чем они могут нам рассказать.

Монгольская юрта почти всегда ориентирована по оси север — юг. Исключения возможны по ландшафтно-климатическим причинам, но исключения, как известно, лишь подтверждают правила. Итак, вход — с южной стороны, а противоположная входу почетная сторона юрты, куда сажают важных гостей и где хранится алтарь с изображением богов, — находится на севере. Теперь встанем лицом к югу, спиной к северу (таков у монголов способ ориентации по странам света) и попробуем разобраться, что у нас справа, а что слева. Правая сторона юрты — мужская, или западная; здесь находится кровать главы семьи, охотничье снаряжение, конское седло, упряжь для верблюдов или быков, бурдюк с кумысом и прочие принадлежности скотоводческого хозяйства, которые ассоциируются в основном с мужскими видами занятий. Левая сторона — женская, или восточная; здесь мы видим постель старшей незамужней женщины в семье (сестры или дочери хозяина), сразу у входа — полки с посудой и шкафчик с продовольствием, ведра для дойки скота и прочие предметы, связанные с женским трудом в скотоводстве.