Судьба и грехи России - [10]

       Методология познания средневековой истории через анализ самосознания культуры привела Федотова к специфической постановке ряда

________________________

1 Федотов    Г. П. Письма бл. Августина (Classis prima) // К   25-летию учено-педагогической деятельности И. М. Гревса. Сб. ст. его   учеников. СПб, 1911. С. 107-138.

2 Там же. С. 138.

3. Федотов       Г. П. Абеляр. Пг„ 1924. С.10.

 4 Федотов       Г. П. Новый Град. Нью-Йорк, 1952. С 269.

==17

   сквозных для его творчества проблем. Русский мыслитель ставит перед    собой цель изучать преимущественно идеалы, а не действительность (1), точнее, действительность в идеалах. В поле внимания Федотова оказался   большой  корпус религиозной литературы — жития святых. . Первоначально феноменсвятости он рассматривает, обращаясь к меровингской эпохе, этому «золотому веку агиографии» (Мабильон). В дальнейшем    святость cтанет важнейшей  культурологической темой размышлений    Федотова на русском материале. Важно то, что анализ даже одного распространенного мотива меровингской  агиографии — «чуда освобождения»—служит для Федотова ключом к ответу на целый комплекс социальных вопросов. Русский мыслитель  выдвигает  проблему отношений    между государством и церковью, которая Формулируется им весьма характерно: «Меровингское государство перед лицом Церкви(2).Юридическая постановка проблемы здесь отклоняется и церковно-государственные  отношения  берутся только  так, «как принимало их церковное    сознание»(3). Подобные ограничения типичны для  федотовского подхода    к явлениям культуры. В его основе лежит принцип: бытие преображается в сознание,сознание перерождается под. влиянием бытия.     

           Положительные  воззрения на историю и культуру наиболее полно развернуты у Федотова не в рамках методологии академических штудий, а в    форме свободной публицистики, когда он выходит на простор религиозной и философской мысли. Мысль   эта в России, особенно в начале XX    века, насквозь пронизана эсхатологическими предчувствиями, апокалипсическими настроениями и профетической устремленностью. Революция и    мировые войны чрезвычайно усилили переживания конца истории и культуры. Гибель людей, сословий, классов, старого государства, идеалов в революции вызывала  чувство реальности конца, и многому действительно    приходил конец. Русская религиозность всегда отличалась особой эсхатологической напряженностью —стихийной  и сознательной. Среди русской    эмиграции « апокалипсический соблазн» очень части овладевают умами до    помрачения. Федотов тоже остро переживает печную эсхатологическую тему христианства и в перспективе эсхатологии мыслит культуру(4). Но его  позиция чужда экстремизма и пессимизма.

        Эсхатологические волнения XX века подняли из недр религиозного сознания самые древние представления о конце истории. Но, будучи модернизированными, они часто утрачивали характер страстных переживаний и    становились явлением умозрительной спекуляции и искусственного нагнетания. Однако, когда конец скоро всерьез приближается, мысль об ускорении конца невольно отодвигается. Федотов попытался выработать оптимально жизненное понимание  эсхатологии. На вулкане второй мировой    войны русский философ хочет остаться в истории и культуре, а не идти    вместе с разрушителями и социальными нигилистами.

      В  историософии Федотова эсхатологическое самосознание выделяет    несколько типов «идеи конца». Для нашего мыслителя несомненно, что    «Благая весть» Евангелия была вестью о конце этого мира и о пришествии Царства Божия(5). Современные настроения в предчувствии мировой    катастрофы лишь  оживили  исконный  слой христианства. Но судьба    христианской эсхатологии была осложнена греческой мыслью, которая    великую эсхатологию Израиля подменила  малой. Аскетика  и мистика

________________________

1 См.: Федотов      Г. П. Чудо освобождения //  Сб. статей в честь   Н. И. Кареева. Л„ 1925. С. 73.

2 Там же. С. 72.

3 Федотов  Г. П. Чудо освобождения. Л., 1925. С. 273.

4 См.: Федотов       Г. П. Эсхатология и культура // Новый  Град.   1938, №  13. С. 45-46.

5 Федотов       Г. П. Новый Град. Нью-Йорк, 1952. С. 320.

==18

сосредоточились на проблеме спасения личной души, на факте смерти и бессмертия. Здесь осуществился  выход эсхатологии из истории. Мистик может забывать  об истории, ибо его конец — спасение или погибель — определяется лично  его жизнью и его смертью. Всякое христианское возвращение  в историю восстанавливает эсхатологическое понимание Царства Божия, пророчества о конце истории. Но Федотов убежден, что это пророчество в наши дни не может быть простым повторением первохристианского. Необходимо осознать весь исторический подвиг христианской культуры, гения, святости. Нельзя согласиться, что языческий или христианский, грешный  или святой мир обречен на уничтожение. С точки зрения исторического опыта  христианства Царство Божие есть дело  богочеловеческое. В небесном Иерусалиме, о котором  говорит Апокалипсис, должно  произойти преображение  и очищение  плодов и трудов культуры: «Этот Град, хотя и нисходит с неба, строится на земле в сотрудничестве всех поколений»(1).