Судьба горца - [86]

– Тебе не удалось узнать, как Битон разоблачил Малкольма?

– Нет, я не так долго общалась с Битоном, да и он еще не выжил из ума, чтобы мне доверять.

– Возможно, это моя вина, – проговорил Эрик.

– Нет, парень. Ты не мог его выдать, – уверил Найджел, похлопывая Эрика по спине.

– Не намеренно. Я мог выдать его случайно. Он спускался в темницу вместе с Битоном через день после того, как меня туда бросили. Я очень удивился, увидев Малкольма рядом с Битоном. Вероятно, это отразилось на моем лице, а большего Битону и не нужно.

– Нет, думаю, этого ему было бы недостаточно, – сказал Джеймс.

– А может, Малкольма видели, когда он один приходил ко мне позже, – продолжал Эрик. – Он надеялся меня спасти. Об этом мы с ним и говорили.

– Возможно, это и стало роковой ошибкой для Малкольма.

– Да, – согласился Найджел. – Возможно, так и было. Битон внимательно наблюдал за донжоном. Да, один твой неосторожный взгляд мог возбудить пару подозрений, но на этом бы все и закончилось. Малкольм слишком поспешил, попытавшись тебя освободить, что сделало то краткое узнавание в твоем взгляде более значимым. Мы уже никогда не узнаем, о чем думал Малкольм, но, выказав к тебе столь высокий интерес, он себя выдал. Именно это его и сгубило.

Эрик задрожал и, обхватив себя руками, стал тереть плечи ладонями в тщетной попытке унять внезапный, пробежавший по телу холод.

– Это было бесконечно медленное и безжалостное убийство. Я больше не хочу видеть такую жестокость, никогда. Только за одно это Битон заслуживает умереть сотни раз.

– Ты видел, как умирал Малкольм? – требовательно спросил Джеймс, его голос прозвучал холодно и жестко.

– Битон считал, что если я увижу, как он обходится с предателями, мой дух окрепнет. – Он тряхнул головой. – Малкольма мучили несколько дней, но он не выдал, даже шепотом, ни одной тайны Мюрреев. Он был очень храбрым и верным человеком. Думаю, я бы не смог выдержать пытки. Особенно если бы они продолжались так долго.

– Ты не должен был это видеть.

– Я подозреваю, что Битон еще в раннем возрасте познал жестокость, – пробормотала Мэлди. – Судя по тому, что рассказывал мне Эрик, этот человек считает, будто мальчик нуждается в таком воспитании, в укреплении силы воли. Он думает, что добьется этого жестокостью. Да, иногда люди подобные Битону рождаются ничтожествами, но иной раз они с самого детства воспитываются во зле, и с годами тлетворное влияние порока только усиливается в них.

– А-а, ты хочешь сказать, что все началось с отца Битона, который был жестоким ублюдком и сына воспитал таким же ублюдком? – протянул Найджел, и Мэлди кивнула. – Грустно, но это все равно не спасет его от заслуженной смерти..

– Нет, я и не предлагаю его спасать. По правде говоря, думается мне, Битон будет только рад умереть, когда, наконец, предстанет перед судом. И да, я полагаю, что отец Битона, возможно, был безжалостнее, чем мы можем себе представить. Вероятно, в этом и кроется настоящая причина, почему Битон его убил и, кажется, совсем не чувствует вины за содеянное.

– Битон убил своего отца? – Голос Джеймса понизился от потрясения.

– Да, он сам мне признался.

– А еще он убил мою мать, – произнес Эрик, привлекая к себе внимание.

Пока мальчик объяснял, откуда ему известно о матери, Мэлди пыталась собрать все свое мужество. В скором времени Эрик должен будет рассказать своим братьям и Джеймсу всю правду о себе. А значит, и Мэлди обязана быть искренней. Отношение Джеймса к известию, что Битон убил собственного отца, подсказало ей, что по крайней мере часть ее истории не будет одобрена. Убийство одного из родителей действительно очень тяжкий грех, но Мэлди никогда не позволяла себе даже задуматься об этом. Ее мучило дурное предчувствие, что вскоре она поймет, сколь неприемлемо такое преступление для всех, кроме людей вроде Битона.

Предположение Битона, что она похожа на него гораздо больше, чем думает, заставило Мэлди содрогнуться. Она не желала, чтобы это оказалось правдой, но вдруг засомневалась. Если бы она действовала стремительнее, а Битон и Калум – медленнее, то сейчас бы ее руки были обагрены кровью родного отца. Поистине поражало то, что у Битона, каким бы омерзительным человеком он ни был, по всей вероятности, было гораздо больше, чем у нее, причин для убийства собственного отца.

Где-то глубоко внутри закипала холодная ярость на мать. Единственное, что удерживало это чувство запертым в сердце, – граничащая с ним боль, но Мэлди опасалась, что не справится с ней. Если мать и любила ее хоть чуть-чуть, то женская горечь все поглотила. Ни одна по-настоящему любящая мать не поступила бы со своей дочерью так, как Маргарет Киркэлди поступила с ней. Она воспитала дочь с мыслью об убийстве человека, и не просто человека, а родного отца, и даже ни разу не задумалась, как это отразится ребенке.

Мэлди интересовало, сколько еще из сказанного Битоном могло оказаться верным? Она боялась, что во многом он был прав. Маргарет желала смерти Битону вовсе не из-за разбитого сердца и даже не из-за того, что ее бросили в бедности и позоре, а лишь потому, что было уязвлено ее взлетевшее до небес тщеславие. Ужасно думать так о собственной матери, но чем дальше, тем спокойнее Мэлди воспринимала неприглядную истину.