Судьба еврея в СССР - [3]

- Смотри, Лысый! Подведешь - из под земли достану! Сегодня переночуешь здесь, в прихожей, на сундуке. Завтра вечером, приеду с работы - разберемся. Ничего руками не трогай и из квартиры не выходи. Пол подмети, кстати, заодно...

Спал Ф. плохо. Утром пришла какая-то бабка, огрела его сковородкой, велела вставать и идти помогать ей на кухне. Весь день Ф. мыл полы и окна, выбивал ковры и диваны, перетаскивал мебель... Заветную баночку он переложил в свой ботинок. Вечером приехал Вольфенштейн.

- Плохи твои дела, Лысый, - начал было он, но, обнаружив Ф. в неподдельном ужасе, рассмеялся, - шучу, шучу! Никто тебя не ищет, тем более, что всех бандитов уже схватили. Фашисты недобитые, паразиты... Их ждет суровый суд народа! торжественно изрек Вольфенштейн.

- Значит я могу вернуться домой и на работу? - не верил Ф.

- Можешь, можешь. А кстати, а где ты работаешь?

Ф. опустил голову.

- Мусорщиком. Еврею можно только мусорщиком. А ведь у меня диссертация - "Кожные и венерические заболевания у представителей советского крупного и прочего рогатого скота". Карл Иаковлевич, ну почему в мире столько несправедливости!

Вольфенштейн недовольно поморщился.

- В мире, дорогуша, несправедливости действительно хватает. Но в Советском Союзе никакой несправедливости нет и быть не может! Партия знает что она делает!

- Но Карл Иаковлевич... а если я напишу письмо товарищу Сталину?

Хозяин пожал плечами.

- Пиши. Каждый может написать письмо товарищу Сталину. Только я не вижу повода...

Вольфенштейн пообещал Ф. похлопотать, чтобы того не выгоняли с работы за прогул.

- Но больше я ничего сделать не могу. Постановление закон для каждого советского человека! Я скажу шоферу, чтобы отвез тебя домой.

Дома соседка избила Ф. шваброй за то, что тот, якобы, сожрал ее галоши. Полежав и поохав пару часов на раскладушке, Ф. затем встал и приступил в ночи писать письмо Вождям.

"Почтеннейшие товарищи Сталин, а также и Лазарь Моисеевич!"

Ф. грыз карандаш, бросал его на стол, рвал написанное, писал снова...

"... каждый день хожу избиенный и окровавленный... не пускают в транспорт и магазин... без мути человек жить не может... били и отняли все деньги... соседи не пускают в туалет... муть... кассир забирает себе пятую часть зарплаты, говорит жидам деньги все равно не нужны, раз им муть не положена... права человека... дорогой товарищ Сталин, а также и Лазарь Моисеевич... муть... муть... скоро, говорят, всех евреев отправят на Луну... скоро, говорят, всех евреев будут топить в Москве-реке... муть... скоро, говорят, всех евреев будут скармливать крокодилам в зоопарке... проблема мути взяла за горло... избили так, что орать не мог... отняли все деньги... муть... высшее образование спец. по пробл. сов. крупн. рог. и проч. скота... работаю весь в говне... муть..."

Из-за грамматических ошибок переписывать пришлось несколько раз. Удовлетворившись в результате, Ф. запечатал послание в конверт и надписал адрес - "Кремль, Сталину, а также и Лазарю Моисеевичу".

Наконец можно было употребить муть.

Ф. прошел на кухню. В квартире все спали, иначе бы просто не пустили - вот почему он всегда приготовлял и употреблял продукт в два-три часа ночи; соседи-же, ничего и никого не боясь, проделывали это в любое время, вызывая у Ф. зависть и горечь.

"Права человека," - подумал Ф., доставая соль, сахар, перец и горчицу.

Он открыл баночку, внимательно понюхал, поморщился, достал с полки блюдце. Взял столовую ложку, зачерпнул немного из баночки, перелил... Растер специи в блюдце. Вынул из кармана заранее приготовленные спички, настругал серы. Смешал все это обратно в баночку. Добавил уксуса и марганцовки. Произнес заклинание. Продукт был готов.

"Миллионы и миллионы счастливых граждан Советского Союза с самого детства честно и свободно употребляют муть - главное достижение социализма. И хотя сейчас, всего через пять лет после победы в Великой Отечественной Войне, не удалось еще восстановить производство продукта в полной мере, Партия делает все, чтобы максимально удовлетворить потребности населения. Ибо право советских людей на муть заложено в Сталинской Конституции!"

"Свиньи, - шептал Ф., - возвращаясь в свою крохотную комнатку, - фашисты, антисемиты, сионисты, собаки... Как вор какой- то..."

Ф. взял пипетку, набрал ее из баночки полностью. Затем, стоя посередине комнаты, медленно поднял голову и закапал половину в правый глаз. Тоже самое проделал с левым. Не опуская голову, наощупь, положил пипетку на стол. Еще через полчаса его натурально завязало в морской узел, а зубы принялись выбивать "Марш советских танкистов". Изо рта потекла какая-то гадость. Редкие волосы встали дыбом.

Так он пролежал на полу узлом до семи утра, когда пришла пора собираться на работу. Обалдевший от ощущений, ради которых и стоило жить, Ф. с трудом развязывался, вспоминая пригрезившиеся ему волшебные сады и фонтаны, между которых кружили миллионы прекрасных девственниц, пытавшиеся его соблазнить; он вспоминал неземную музыку Космоса, с которой сливался в своих фантастических путешествиях этой ночи...

- Все, пора на работу, - сказал Ф.