Судьба человека. Оглядываясь в прошлое - [10]

И мама так меня воспитала, что каждый человек – кузнец своего счастья, что я сейчас повторяю детям. И Маша поддерживает эту позицию.

В моей семье белые и красные примирились. И нам пора уже сделать это в масштабах страны. Я как-то раз сказал, что мечтаю о том времени, когда дата революции – седьмое ноября – будет отмечена неким парадом, где будут идти каппелевцы отдельно за белых, где будет идти конница Буденного отдельно за красных, где будет ехать Ленин на броневике. Такое некое театрализованное представление… Где будет царь-батюшка ехать в карете со своей семьей, где будут идти разные сословия России, классы. И мы посмотрим на это все и скажем: «Боже мой, да это мы, только сто лет назад». И мне кажется, что вот это как раз объединит и страну, и общество. И нам нужно уметь гордиться плюсами, дерзостью, романтикой нашей революции – так, как научились это делать французы со своими парадами 14 июля.

Что касается меня, если бы мне сегодняшнему пришлось написать письмо себе первокурснику, который только-только начинает свой путь, я бы сказал ему: «Держись. Сил тебе. Будь честен. Заботься о своей репутации – тебе это будет очень помогать. Эволюционируй, учись постоянно. Не бойся начинать новые поприща, испытывать себя. По силам и крест».

Владимир Меньшов

Я помню, Алексей Баталов иронично рассказывал мне, что снялся в первой интимной сцене советского кино. Это сцена в фильме «Москва слезам не верит». Но ладно Баталов, меня всегда поражало, как режиссер фильма Владимир Меньшов рискнул снять в этой сцене, да и в многих подобных таких же сценах свою жену Веру Алентову. Алентова и Меньшов недавно отметили свою золотую свадьбу. При этом из этих пятидесяти лет жизни вместе надо вычесть несколько лет, на которые они расходились. Как эти годы расставания отразились на его судьбе, судьбе человека, судьбе Владимира Меньшова?…

Борис Корчевников, телеведущий

– Для меня до сих пор неразрешенная загадка, как мне в самом начале удалось завоевать Веру. Он была единственная, кто разглядел мое будущее. Поразительно, но Вера меня выбрала в друзья на первом же курсе во МХАТе, притом что я был абсолютно не аристократичный. Но она в меня поверила. Хотя у меня ничего не получалось. Я был едва ли не последним номером на курсе.

Я был зажат, переживал за это страшно. Например, на первом курсе, когда были капустники, она говорила: «Господи, я выросла в театре. Я это видела миллион раз». Этот актерский мир ей был так известен и совсем не прельщал ее. А для меня он был, конечно, праздником, пока я действительно стал различать проявления актерские и человеческие.

Он настолько в себя не верил, что я очень долго его уговаривал на первую роль в «Счастливом Кукушкине». Последний аргумент был у меня такой: «Володя, ты когда-нибудь видел сзади, как ты ходишь?» Он говорит: «Нет, никогда». Я ему говорю: «Это очень смешно». И у нас в картине я много снимал с ним общих планов, именно учитывая его походку.

Александр Павловский, кинорежиссер

– Потом, конечно, через некоторое время понял, что моя профессия не актерская, а режиссерская, и четыре раза штурмовал ВГИК. Я понимал, что другого пути нет. Когда три раза я проваливал поступление – это каждый раз было для меня большим разочарованием: я так хотел снимать кино, стать студентом ВГИКа, а меня там не любили.

Кстати, для нас с Верой следующим сильным моментом было, когда вышел фильм «Москва слезам не верит». Картину показывали в кинотеатре «Россия» и, выйдя из метро «Пушкинская», я увидел какой-то клубок людей, которым была заполнена вся площадь от кинотеатра до памятника. Я сожалею, что у меня нет такой фотографии… Я подумал: «Какой-то митинг, что ли, там». А они стоят в очереди за билетами в кинотеатр «Россия» на наш фильм. Надо было стоять часа три, билеты продавали на послезавтра, и эта очередь не исчезала в течение трех месяцев.

Вообще я создаю свои картины «от и до». Это очень нервная работа, но и очень интересная. Даже при монтаже я отсматриваю каждый кадр. Это один из таких моментов, когда наконец соединяется история, появляется звук чистый, появляются шумы.

Вообще характер у меня непростой в рабочих делах. Я на вручении одной из премий отказался назвать автора фильма-победителя, потому что фильм был о войне, а тема Великой Отечественной войны для меня – святая, и я не пытаюсь это скрывать. Ветераны осудили данную картину. Сначала автор сценария говорил: «Да, это со мною было. Да, я сам был в таком лагере, где готовили мальчиков». Потом его прижали: «Не было вас. Мы нашли ваши документы, такого не было в вашей жизни». И он потом отказался от своих слов, признал, что не было мальчиков-камикадзе, о которых он рассказывал в фильме.

Также я фильм Михалкова «Цитадель» не подписал, чтобы его отправили на «Оскар». К тому времени, когда мы посылали эту картину, после премьеры прошло полтора месяца, и судьба фильма уже была ясна. Она была незавидная, зрительского успеха не было, фестивального успеха тоже.

И в это же время существовала картина «Елена», которая получила приз в Каннах. Потом была картина «Фауст», которая получила главный приз фестиваля в Венеции. И они имели куда больше оснований для того, чтобы быть направленными на «Оскар».