Судьба - [61]

Ммм… порка…? Что, если мне тоже нравится быть плохой девочкой?

Сосредоточься, Анжела!

Какой во всем этом смысл? Я должна была быть самой умной. Ведомой. Первой из следующего поколения, чтобы продолжить семейный бизнес. Вместо этого любой, кто наблюдает со стороны, поклялся бы, что я пытаюсь сжечь его дотла.

Гарретт ждет ответа. Напряженный. Сосредоточенный. Мои адвокаты дали полную ясность по контрактам, так что нет причин откладывать нажатие на спусковой крючок.

По крайней мере, нет причин, связанных с бизнесом.

— Как насчет того, чтобы после вечеринки заехать в «Хижину», и тогда мы с тобой сможем все подписать? Тебе все еще нужен папа. и подпись Уайатта, но мы позаботимся об этом завтра. — Я включаю индикатор и проверяю зеркала, отвлекаясь на вождение, чтобы не волноваться из-за каждого микро-выражения, которое появляется на лице Гарретта.

— Звучит как надежный план. Это даже дает мне повод быть на семейной вечеринке.

Сдвиг в нем неуловим. Настолько тонкий, что я не уверена, что вижу это правильно. Он снова берет меня за руку, но это кажется вынужденным. Встречает мой взгляд, но это неприятное что-то — гигантская стена между нами.

Было ли все это между нами частью большего плана?

Он попросил меня остаться в Блиссе еще на один день, как часть извращенной тактики ведения переговоров? Получается я должна ослабить бдительность, а затем броситься на самоубийство?

Иисус.

Это…

Возможно ли это вообще?

Я запихиваю эти мысли в ту же коробку, что и свои чувства, полностью осознавая, как чертовски глупо это заставляет себя чувствовать. Я влюбляюсь в парня, который, как я боюсь, мог переспать со мной по гнусным причинам.

Так держать, Ангел. Так держать.

По другую сторону лобового стекла белые облака усеивают сапфировое небо. Мимо проплывают пальмы, лениво изгибаясь на ветру, открывая вид на океан. Трудно быть напряженным в тропическом раю, но атмосфера в этой машине приближается к арктической.

Но затем стена исчезает из глаз Гарретта, и его прикосновение теплое, и его улыбка настоящая, и, может быть, может быть, недостаток сна из-за слишком большого количества сексуальных моментов сказывается.

— Ты думаешь, я понравлюсь твоей семье? — Вопрос такой простой, такой искренний, такой… не Гарретта, я не могу не улыбнуться.

— Они будут любить тебя. Мы все о безумно энергичных людях, которые стремятся к тому, чего хотят. Мой отец, мои дяди… Черт, единственный Хаттон, который не напряжен, это мой дядя Калеб, но он такой спокойный, даже это доведено до одиннадцати, если ты понимаешь, о чем я. Они будут огромными фанатами Гарретта.

И что тогда, Анджела? Что тогда? Они полюбят его, что только усложнит игнорирование ваших чувств. Он улетит домой. Конец. Я нервно выдыхаю и внутренне отряхиваюсь от этого образа мыслей.

Беспокойство ни к чему меня не приведет. Это съест то время, которое у нас осталось вместе, испортив впечатления. Чему быть, того не миновать. Может быть, я должна просто сидеть сложа руки и наслаждаться поездкой хоть раз.

Я выбираю поворот, который ведет меня домой, а не в Хижину, и Гаррет сдвигается, наблюдая через окно, когда мы покидаем дорогу, по которой только что шли.

— Конечно, я не очень хорошо знаю здесь дорогу, но правильно ли мы идем?

— Да. — Я оглядываюсь с озорной улыбкой.

— Я мог бы поклясться, что отель был в той стороне. — Он указывает нам за спину.

— Мы не поедем в отель. Мы едем ко мне домой. Я хочу тебя там, где никто другой не сможет нас увидеть. на какое-то время.

Блеск в его глазах. Коварная усмешка. Смещение в его кресле.

— Мне нравится, как это звучит.

Когда я останавливаюсь перед своим домом, меня охватывает странное чувство возвращения домой, когда Гарретт выходит из машины. Видеть его здесь, в моем пространстве, это укрепляет все. Чувства, которые я запихнула в коробку на задворках своего мозга, начинают выползать наружу.

Мне нравится, что он здесь.

Черт. Это не поможет делу. Вовсе нет.

Вспышка меха исчезает со ступенек, когда мы поднимаемся на крыльцо.

— У тебя есть коты?

— Два. Вроде того. — Я пожимаю плечами, отпирая дом. — Мы… решаем это.

Я бросаю свои ключи в миску рядом с дверью и беру кошачий корм, прежде чем выйти на улицу.

— Возможно, они не выйдут сюда пока ты здесь, но, может быть, если мы будем вести себя очень тихо, ты сможешь их увидеть.

— Это звучит зловеще, — отвечает Гарретт, опираясь на дверной косяк и скрестив руки на груди.

Он одет в свою стандартную свободную и застегнутую на все пуговицы униформу. Но его рукава закатаны, лицо более расслабленное, а влажность добавила немного завитков его волосам. Может быть, Кейз хорошо смотрится на всех, в конце концов.

Я ухмыляюсь, затем зачерпываю еду в миски. Появляется Флафф, прыгая на крыльцо во вспышке белого и коричневого. Вместо того, чтобы убежать, он осторожно подходит ко мне, потираясь о мое бедро по пути к миске с едой. Мое лицо светится, когда я поворачиваюсь к Гарретту.

— Он никогда раньше так не делал, — шепчу я, чтобы не напугать своего пушистого друга.

Он отталкивается от стены и качает головой.

— Это очень похоже на то, что у тебя есть кот.

Я делюсь историей их появления, неделями кормления их и наблюдения за моей дверью, пока они жадно хрустели кормом.