Сударь хаос - [3]

Шрифт
Интервал

- Вы не поверите, Бонифас, - я был разочарован!

Он был разочарован. В прошлом году его разочарование было еще больше, когда любимый сад Кондульмера, сад карликовых фруктовых деревьев, принес очень мало фруктов. Зато в этом сезоне деревья как будто очнулись и дали такой сбор, какого еще не видывали в этих краях. Яблоки висели громадные, желтые, как луны, на прогнувшихся под их весом до земли ветвях. Это было столь неожиданно для Кондульмера, что он от радости даже не спешил снимать урожай своего сада, а только ходил и любовался.

Сад карликовых деревьев замер под весом небывалого урожая: огромные налитые яблоки, пузатые груши, персики величиной с кулак, некоторые полопавшиеся от чрезмерного напора соков. Соседние сады стоят порожние, в этом году было много пустоцвета, и град побил половину того, что уродилось. А этот сад трещит от прилива жизненной силы. Сюда, в эти тоненькие ветки, в эти неглубокие корешки, ударили и хлынули все соки земли, породив такие плоды, что по зубам только великанам. Какие-то стволы не выдержали и сломались, но ни один плод не упал, падалицы не видно, плоды прочно присосались к ветвям, точно жадные детеныши, которым уже и пора бы покинуть добрую мамашу, да жаль отрываться от щедрого вымени. Громадные желтые и красные яблоки, раздутые неведомыми мехами, невозможные груши с явственной талией и бедрами, угрожающие фугасы-персики с таящейся внутри перепрелой приторной мякоти ноздреватой косточкой-детонатором. Сад в сумерках, но яркие пятна фруктов никакой тьме скрыть не под силу, они неистребимы и источают так много дикой силы, что кажутся внезапно несъедобными аж до рвотного позыва. Большая толпа людей собралась за оградой. Эта толпа не угрожающа, и глаза у нее не голодные. Дети этих людей не тянутся жадными ручонками к праздничным шарам на веточках и не канючат. Им это и в голову бы не пришло. Люди просто стоят и смотрят. Они стоят и смотрят на такое не внушающее доверия изобилие.

Он бросил кисть в стакан. За окном был расчудесный вид, и Бонифас вдруг задумался, глядя на него. Он думал о том, что почему-то очень мало пишут простых прекрасных вещей, чистых незатронутых видов, которые отзываются в сердцах нотой восторженного умиротворения. Почему-то для того, чтобы написать такую вещь, необходимо как-то по-особенному сосредоточиться, напрячься, приложить волевое усилие, да и то пейзаж выходит не такой, как он есть на самом деле, в некоторых уголках его виднеется некая болезненность, тревога, странность, а тихая величавость, сквозящая в вечернем воздухе, обращается в излом. Вот и сейчас он чувствовал этот излом и скрытую искаженность вещей сквозящей во всем пейзаже. А остальные этого не видят. Получается точно на случайном снимке - фотограф, сам того не подозревая, снимает пышное убранство какого-нибудь дворца, а, проявляя фотографию, в ужасе отшатывается: в уголке, рядом с группкой пожилых туристов, внимающих экскурсоводу, отпечатывается искаженное посмертными муками лицо загробного жителя.

Бонифас смотрел в окно и различал постепенно еще одно: в эту почти готовую картину, которую условно можно было бы назвать "Портрет горы в облацех", вторглась живая и оттого незаметная с первого взгляда фигура. Так с присущей ей наглостью в картину втирается - где-нибудь сбоку, или отраженная в зеркале, или повернувшаяся спиной, - фигура самого художника, отчего сразу угол оказывается смещенным, важные истуканы рядом смотрятся именно важными истуканами, а художник попадает в фокус своего же авторства и вырастает до размеров гиганта. На это требуется самоуверенность. Бонифас никогда не ощущал ее в себе. Ему просто не хватало духа показать в одном из тех искривленных, нечеловечески скорбных лиц, которые постоянно встречались на его картинах, себя. Ибо он не бежал. Бонифас не мог идти против правды. Поэтому все в нем как-то неприятно всколыхнулось, когда он увидел, что его почти написанную картину узурпировал Гобок, где-то в глубине перспективы с непосредственностью Белоснежки собирающий цветы. Гобок был тот самый человек, который в разгар бегства от хаоса взял и построил себе хижину прямо на границе между затаившейся Неизвестностью и прочим миром. Его не упрекали, на него смотрели как на сумасшедшего. А когда его спрашивали, что же будет, если хаосу вздумается продвинуться еще немного, Гобок недоуменно замолкал. Потом прошло время, еще прошло время, и у Гобока начали уже интересоваться, как там живется рядом с хаосом. Нормально, отвечал Гобок, у самой границы и трава гуще, и зверье, выскакивающее из хаоса, жирнее. А однажды спит, стало быть, он, Гобок, и чувствует во сне, что одеяло сползло на пол. Ну, он его, стало, берет и натягивает обратно на себя. Сразу тепло так становиться. А утром глядь - а это он, оказывается, хаосом укрылся. Тот ночью, видать, сначала продвинулся, а потом раздумал, начал было назад уходить, а Гобок его - хвать! - и на себя, накрылся, точно одеялом. Так и проспал под хаосом всю ночь, и ничего, сны даже снились, хорошие такие, все про любовь да про красивых женщин. Проснулся Гобок довольный, взбодренный, на соседа своего отнюдь не обижаясь.


Еще от автора Валерий Генрихович Вотрин
Испол

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Человек бредущий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Безоар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нет разума

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ловец ночниц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жалитвослов

Абсурд, притчевость, игра в историю, слова и стили — проза Валерия Вотрина, сновидческая и многослойная, сплавляет эти качества в то, что сам автор назвал «сомнамбулическим реализмом». Сюжеты Вотрина вечны — и неожиданны, тексты метафоричны до прозрачности — и намеренно затемнены. Реальность становится вневременьем, из мифа вырастает парабола. Эта книга — первое полное собрание текстов Валерия Вотрина.


Рекомендуем почитать
Закон обратимости

В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.


Время действовать

Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.


Возвращение олимпийца

Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?


Учитель

К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?


Ученик

К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?


У лесного озера

Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.