После этого был обмен официальными любезностями и подарками, мне подарили набор холодного оружия из Златоуста из булата, и именную суперкачественную с гравировкой и позолотой винтовку Мосина нового образца, Юденичу в ответ ушла подарочно-боевая каскара и кинжал. На этом мы пока и расстались.
Златоустовские сабля, кинжал были ой, как хороши! Я с удовольствие поработал ими в ходе утренней зарядки, режим ЗОЖ я соблюдал относительно строго. Даже Абдаллах, можно сказать поцокал языком, когда я их рассматривал более подробно. Но, наверно вкуса крови врагов им уже не узнать.
Мой боевой меч, которым я убил нескольких британцев у Омдурмана, висел у меня в комнате, иногда я снимал и брал его в руки, и ко мне приходили воспоминания той битвы.
Напряжение, страх, ярость боя, кровь, звуки битвы, крики о пощаде врагов и победный рёв моих воинов, и огромная радость, когда пришло понимание, что одержана… ПОБЕДА! Победа! Да, крайне мощное ощущение!!! Именно, тогда, я стал понимать до конца своих дедов, ветеранов и всех кто пережил войну и в ней победил! Пока сам не переживёшь такое, как говориться не поймешь до конца!
Юденичу по моему распоряжению показывали ВСЁ, от полосы препятствий до учений дивизии, от тропы разведчика до глушителей на стволах, миномёты и РСЗО он видел только в опытных образцах. Он побывал на всех полигонах, облазил строящийся укрепрайон Вади-Хальфы, заглядывал в котлы походных кухонь, был в казармах, примерял на себя форму, разгрузки, каски, броники, сидел в блиндажах, ДЗОТах, ДОТах, стрелял из всего, чем была вооружена суданская пехота и артиллерия.
Измерял рост, объём груди, призывников и тех, кто уже служил год и более, подсчитывал сколько грамотных, общался с офицерами и генералами, военспецами не суданцами, тем более в основном они были русские и сербы, наблюдал их командно-штабные игры, присутствовал на занятия в военных училищах, читал боевой устав джихадии, то есть делал всё, что считал нужным. Его очень сильно удивил, сон-час в армии Судана, и четырёх и даже пяти разовое в гвардии и спецназа питание, и насыщенность средствами связи и наблюдениями. Штурмовая пехота на него произвела сильное впечатление, особенно, когда они на учениях проводили отработку зачистку зданий, диверсы по отзывам тех кто его сопровождал, вызвали двоякое мнение, благородия, мать их.
И через четыре месяца после нашей встречи, передо мною вновь появился полковник Юденич, только в варианте а-ля Лоуренс Аравийский, похудевший, загорелый. Когда он вошёл в мой шатёр, по моему приглашению, после трехдневных учений, в ходе, которых «Львы Судана» и «Нильские львы» выясняли, кто из них лучший.
В его глазах, когда он снял солнцезащитные очки, я прочитал вопрос, который был там написан большими буквами, — «Откуда это всё здесь???!!!». Я движением руки предложил ему сесть, и спросил его по-русски:
— Как вам суданская армия, Николай Николаевич? Вы не были разочарованы? Всё ли вам показали, из того, что вы хотели увидеть? Убедились вы, окончательно, что Судан это не Бухара, Афганистан, не Персия? Если у вас есть вопросы спрашивайте. Забросал я его вопросами.
— Я дам на них ответы. Но, сначала честно, как военный, как профессионал, дайте мне ответ, на ещё один мой вопрос. Как вы считаете, если бы в бою сошлись суданская дивизия и русская образца 1902 года, кто из них бы взял верх? — спросил я. И слегка усмехнулся.
Он немного, опешил от такого потока вопросов на русском языке от меня, и ещё тако неудобного последнего вопроса. Через минуту ответил:
— Исходя из того, что здесь увидел, вынужден признать, что суданская дивизия выиграла бы бой. У нас нет такого количества огневых средств у пехоты и артиллерии в полках и дивизии. Наши атаки из-за этого, новой тактики боя в обороне и применения, инженерных заграждений не удались, потери бы были очень большими. Если б атаковали суданцы, то наша артиллерия и укрепления тех видов, которые сейчас применяются, были бы разбиты их артиллерией, которой у вас её много больше в дивизии, чем у нас. И остановить массированные атаки суданской пехоты, тем более при таком количестве пулемётов у неё, которые можно передвигать в рядах пехоты, только огнём из винтовок нам бы вряд ли удалось, ручные гранаты, бронежилеты дали бы преимущество в рукопашном бою. И быстро сам спросил:
— Откуда это всё, что я увидел касаемо армии появилось в Судане? Ни в России, Германии и Британии очень многого, что я здесь увидел, просто нет. И великий Халифа, знает русский?
«Всё-таки военный взял верх над человеком», — подумал я. — «Это хорошо!»
— Знаю, — ответил я. — Спасибо вам за честный ответ. Давайте так, Николай Николаевич, вопросы «откуда» мы вынесем из нашего разговора, считайте, это проявлением воли Всевышнего. И я претворяю её здесь в Судане, и не только! И вы после того, как получите от меня и других людей знания, будете делать это! Делать для России! Поверьте, мне она в этом очень нуждается, и в большей мере, чем Судан. Вы готовы для начала меня выслушать, а потом надеюсь и поверить? Если не мне так, другим людям, которые может вызовут у вас больше доверия, чем, я, Халифа Судана.
