Суд над Роксаной - [18]

— Я тоже, — призналась Метрия, — Здесь происходит что-то неопрятное.

— Какое?

— Невнятное. Неаккуратное, неприятное…

— Может, непонятное?

— Вот-вот, — сердито согласилась она.

— Это точно. Не будь в дело замешана Симург, я заподозрил бы розыгрыш.

— Симург не шутит.

— Не шутит, — согласился голем.

На том они распрощались, и Метрия помчалась к тому единственному в списке, кто, по причине своей чрезвычайной осведомленности, мог что-то знать о намечавшемся суде, — к профессору Балломуту. Помимо всего прочего, она намеревалась получить истинно демоническое, нечестивое удовольствие, вручив старому ворчуну повестку.

Балломут читал лекцию в аудитории Университете Магии. Материализовавшись в глубине класса, Метрия тут же ощутила недоброе предчувствие. Профессор, хотя она ни за что бы этого не признала, всегда внушал ей страх. Облик его был ужасен даже по демоническим меркам, а когда он приводил аргументы и настаивал на своем, его рога подсвечивались изнутри адским пламенем. Физиономией Балломут обладал столь безобразной, что, случись ему затесаться в толпу огров, те наверняка приняли бы профессора за своего. Но хуже всего было то, что он буквально подавлял всех познаниями: если уж Балломут чего-то не знал, то этого знать и не стоило.

— …Таким образом, — говорил он с блеском в глазах, — мы можем прийти к заключению, что четвертый принцип респонсивной магии в данном случае не нарушен, и парадокс как таковой не имеет места.

Все студентки затрепетали, ожидая, что сейчас грозный профессор приведет пример, но тут его внимание переключилось на иной объект.

— Метрия? Тебя каким ветром сюда занесло?

От испуга Метрия обратилась в несчастную сиротку: вроде и не собиралась, но что-то во взгляде профессора размягчило ей хребет.

— Ничего особенного, Ваше Всезнайство, — пропищала она, и по ее щеке скатилась крупная слеза.

— Большинство так называемых «Студентов» приходят сюда с кашей в голове, а у тебя, я вижу, хребет из каши. А ну выкладывай, зачем заявилась.

Бедная сиротинушка, вся дрожа, двинулась к нему.

— У… меня… кое что… есть, — промямлила она на ходу.

— Давай сюда! — повелел профессор столь властно, что завибрировали стропила.

Она вручила ему диск.

— Это… п… п… повестка.

— Что?

Земля содрогнулась, с потолка посыпалась штукатурка, студенты съежились от страха.

— Присутствовать на процессе в Безымянном замке в качестве председателя…

— Сам вижу! — профессор, и на сей раз штукатурка посыпалась со стен. — По какому случаю суд?

— Я… я думала, Ваше Всезнайство все знает.

— Убирайся прочь, бесхребетница!

И несчастная сиротка исчезла, так ничего и не узнав.

— Я бы ему этого не спустила, — заявила Менция. — Да и ты тоже, пока не обзавелась своей дурацкой душой.

Метрия промолчала: бывали случаи, когда душа и вправду оказывалась помехой.

— Лучше бы эту повестку ему вручила ты, — призналась она.

— Давай я следующему вручу. Кто там у тебя по списку?

— Волшебник Трент и волшебница Ирис.

— Хм. Ты возьмешь на себя Трента, а я Ирис. У меня с ней уже вышла одна история.

Вернувшись в родной замок, Метрия заглянула к Велено, но тот все еще пребывал в блаженной прострации после предыдущего осчастливливания. Тогда она переместилась к пруду Мозговитого Коралла, где должны были находиться Трент и Ирис. Но их там не оказалось.

Метрия присела на корточки и опустила палец в воду.

— Что тебе нужно, демонесса? — осведомился пруд.

— Где волшебник Трент?

— Его здесь нет. Он забрал волшебницу Ирис на второй медовый месяц, как раз через пятьдесят три года после первого. На сей раз любовь их будет еще сильнее, ведь они стали моложе.

— Медовый месяц! — воскликнула Метрия. — Мне что же, придется на этот самый месяц лететь?

— Совершенно верно.

— Ну что ж, пруд, и на том спасибо, — со вздохом сказала она и отправилась на месяц. (Надо заметить, что столь странное, прижившееся со временем и в Ксанфе, название — «месяц» — дали луне обыкновены. Что они этим хотели сказать, так и осталось тайной. Высказывалось предположение, будто в Обыкновении каждый месяц делают новую луну, однако ученые УНИВЕРМАГа опровергли его, доказав: все, из чего делается луна, обыкновены попросту поедают.)

Шлепнувшись на груду заплесневелого сыра и выругавшись, Метрия вспомнила, что две стороны этого самого «месяца» весьма различны. Обращенная к Ксанфу давным-давно отсырела и покрылась коркой сыра, тогда как обратная сторона осталась неиспорченной.

Очистив ноги, она перелетела на обратную, медовую сторону, где счастливые новобрачные нежились в состоянии, близком к тому ужасному счастью, каким она имела обыкновение одаривать Велено. Правда, счастье это было недолговечно, поскольку они не могли навсегда остаться на медовой стороне месяца.

Обозрев идиллический пейзаж, демонесса приметила дивный фонтан из огненной воды, причем поднимавшийся от огня дым (ведь без огня его не бывает) образовывал фон из облаков пастельных оттенков. Сообразив, что это явная иллюзия, ведь никаких облаков на луне нет, демонесса направилась туда и, разумеется, обнаружила волшебницу Ирис. В облике девушки лет двадцати с небольшим она любовалась фонтаном, в то время как волшебник Трент дремал.