Суд матери - [7]

З и н а и д а. Бабоньки, что слышно?

Т а м а р а. Былинин весь оперативный штаб к себе вызвал.

Л ю д а. Приезжий, мой земляк москвич, все это колобродит.

З и н а и д а. Ох, неспроста, чует мое сердце…

А н н а (подошла). И охота была на морозе торчать? Шли бы вы все, женщины, по домам.

З и н а и д а. Не возникай, Анна, не до тебя тут.

А н н а. Хлопот да забот мне с вами… А что будет, когда караван в бухту зайдет, а? То-то и оно.

Т а м а р а. А может быть, прав товарищ сержант: что мы здесь столпились, чего ждем, музыки из репродуктора никогда не слышали?

Л ю д а. Женщины, потанцуем, а? У кого еще валенки не примерзли? А вон и кавалер топает!

Росомаху обступили.

З и н а и д а. В штабе был? Ну, чего молчишь?!

Р о с о м а х а. Дрянь дело.

Т а м а р а. Откуда вы это знаете?

Р о с о м а х а. У окон, в коридоре терся: в табачном дыму что в коптильне сидят… Здесь караван зимовать будет! (Стучит себя в отчаянии по голове.)

З и н а и д а. А он дурью мучается! Бабоньки, наша взяла! Здесь зимовать будут! Айда по домам пироги печь!

Восторг охватил толпу женщин. Смех, возгласы, поздравления, кто-то даже ударился в пляс. Толпа двинулась с площадки. Неожиданно в репродукторе смолкла музыка. Все вновь остановились. Молчит репродуктор, молчат и женщины.

Л ю д а. Что бы это значило? Не иначе как передадут экстренное сообщение.

Т а м а р а. Господи…

Г о л о с  Б ы л и н и н а (из репродуктора). Говорит радиостанция порта Заполярный. Начальник штаба Былинин. Товарищи, друзья! Матери, жены, близкие тех, кто в эти минуты находится в море, на трудном и героическом посту. Караван, который вы ждали, ради которого многие из вас прибыли издалека… караван не войдет в Заполярный.

Женщины застыли.

Мною отдан приказ капитанам идти дальше на север. Знаю, как ждут моряка на берегу. Но у моряка существует еще и долг. Пожелаем же им доброго пути. Счастливого вам плаванья!

Р о с о м а х а (вытирает мокрое от слез лицо). Святой… Святой человек!

Т а м а р а. Невероятно, этого не может быть… Из Ленинграда сюда прилетела, все бросила…

Г о л о с а. Не одна ты! — Опять у портовой проходной до следующей весны куковать!? — Что же это, я в Одессе телеграмму мужнюю получила, примчалась сюда за тысячи верст!.. — Разнести все к дьяволу, пусть отменят приказ! Мы не у себя дома, каждая со своего гнезда сорвалась, детей бросили! — А я родителей больных в Калининграде оставила!.. — Ой, женщины, ой, милые!..

З и н а и д а. А ну, погоди, бабоньки. Айда все в штаб!

Г о л о с а. В штаб надо идти, в штаб!..

Толпа женщин двинулась. Росомаха пытается их сдержать.

Р о с о м а х а. А великий Маркс в женщине больше всего ценил слабость…

Г о л о са. Прочь с дороги, чучело!

Анна с трудом сдержала толпу. Милицейскую шапку сбили у нее набок, на шинели сорван погон.

А н н а. И не стыдно, женщины? А еще замужние…

З и н а и д а (ей). А ты у нас ни девица, ни баба — казак твой в море не болтается!

А н н а. Тебе, Зинаида, Уголовный кодекс под нос сунуть? Чтоб наизусть выучила, полезно!

Р о с о м а х а. Ай-яй-яй! Такие женщины — и голову потеряли, а голову потерял — красоту растерял!

Первый порыв стихии миновал.

З и н а и д а. Ну, вы здесь как хотите, а я своего боцмана в море больше не пущу! В одиночку справлюсь: ящик коньяку домой приволоку, разую, разделу и запру на замок. Караван мимо пройдет, а там пусть на стену лезет, хоть мне физиономию бьет — оно еще лучше: пятнадцать суток отсидит, голубчик, зато всю зиму со мной!

Т а м а р а. Дорогие женщины! Я предлагаю собрать подписи всех жен и дать телеграмму в Москву. Пусть об этом произволе узнают все!

Л ю д а. А она права, женщины: спасайте своих мужей от белых медведей! Пошли ко мне на метеостанцию петицию сочинять!

Женщины шумно покидают площадку. Остается одна Анна.

А н н а (разглядывает себя). На форменной шинели все пуговицы оборвали… Это ж надо!

Из репродуктора вновь слышится музыка.

З а т е м н е н и е.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Штаб. Здесь  А д а м о в, Б ы л и н и н  и  М а р и н а. За окном неистовствует метель.

М а р и н а (у аппарата). Я — Заполярный! Я — Заполярный! Вызываю первый караван, вызываю караван…

Б ы л и н и н. Запрашивайте, пока не ответят!

Марина продолжает вызывать.

А д а м о в. Молчат. Чего они молчат? Михаил Михайлович, дайте сигаретку, пожалуйста.

Б ы л и н и н. Ты же не куришь. На, держи.

А д а м о в. Не по себе что-то. (Затянулся.)

В дверь заглянул  Р о с о м а х а.

Р о с о м а х а. Начальник, когда меня в караван отправишь? Коровам присмотр нужен, на чужие руки оставил. Долго еще здесь торчать?!

Б ы л и н и н. Добром прошу: исчезни…

Р о с о м а х а. А караван далеко от Заполярного уйдет — вертолетом не достанешь. Там без меня корова сирота!

Б ы л и н и н. Не видишь, метель метет — собственной протянутой руки не видно…

Р о с о м а х а. Да я нюхом их в океане сыщу!

Появилась  Л ю д а.

Л ю д а. Погодку вам несу — жуть!

Б ы л и н и н (прочел). Пролив забит льдами.

А д а м о в. Богом проклятый край…

Р о с о м а х а (Люде). Щеки потри, побелели.

Л ю д а. Отморозила? (Трет.)

Р о с о м а х а. Снегом надо.

Л ю д а. Поцелуями бы. Да милый далече. (Выходит.)

За ней исчез и Росомаха.