Суд герцога - [5]

— Взгляни на кинжал у твоих ног, — Малипьеро повиновался. — Час назад он сломался, ударившись о мою грудь. Догадайся, чья рука направляла его? Твоего сына, твоего единственного сына, который у меня на службе.

Малипьеро отпрянул, рука его невольно поднялась к горлу.

— Ты пришел сюда за теми скудными сведениями, что мог раздобыть этот шпион. И мое приглашение Варано пришлось очень кстати. Потому что без оного ты заявился бы со своим последним предложением. Но твой сын уже ничего тебе не скажет. Завтра утром его повесят. И тело будет болтаться перед этим вот окном, чтобы его видел и Варано, которому он служил, и ты, для которого нет господина лучше меня.

Малипьеро рухнул на колени, простер к герцогу руки.

— Мой господин, клянусь вам, никакого заговора против вас не было. Никто не помышлял причинить вам вред.

— Что ж, на этот раз я тебе поверю. Возможно, заговора и не было. Но я поймал твоего сына с поличным, и он, возможно, решил, что другого выхода у него просто нет. Разницы, собственно, никакой. И без заговора его повесят на рассвете.

Малипьеро, по-прежнему на коленях, обратил к герцогу блестящее от пота лицо.

— Ваша светлость, в моих силах загладить вину сына. Я могу помочь вам избавиться от этого банкрота из Камерино. Жизнь моего сына за снятие осады?

Чезаре улыбнулся.

— Наверное, именно это предложение ты и хотел обговорить со мной без свидетелей. Ничего не изменилось, кроме цены, но ты, несомненно, намерен извлечь из своего предательства и какую-то иную выгоду.

И Малипьеро понял, что притворством тут не поможешь. Ибо герцог видел таких, как он, насквозь. Всех, кому служил, он предавал по одной причине — ради золота, тягу к которому он и не стремился перебороть. Но теперь ему не нужно ничего, кроме жизни сына. Все это он откровенно и выложил Чезаре.

— Мы не договоримся, — пренебрежительно бросил в ответ герцог.

Слезы навернулись на глаза несчастного и потекли по щекам. С удвоенным жаром он взмолился о милосердии, особо подчеркивая важность быстрого снятия осады.

— Во всей Италии нет большего негодяя, чем ты, Малипьеро, — ответствовал герцог. — От тебя разит вонью предательства. Мне противно даже смотреть на тебя, не то что вести с тобой какие-то дела.

— Мой господин, — заломил руки Малипьеро. — Кроме меня, никто не сможет снять осаду. Подарите мне жизнь Густаво, и завтра же у стен Имолы не останется ни одного солдата. Варано я отправлю в Камерино. А что представляют собой его люди, вы знаете не хуже моего. Без его понуканий они разбегутся в мгновение ока.

Чезаре смерил Малипьеро суровым взглядом.

— И как же ты этого добьешься?

Этот вопрос поднял Малипьеро с колен, он шагнул к герцогу, облизал губы.

— Варано дорог его трон в Камерино. Но еще дороже ему честь. И стоит шепнуть, что его жена… — он похотливо улыбнулся. — Вы понимаете, ваша светлость? Он пулей вылетит из лагеря и помчится в Камерино, где она сейчас пребывает.

От всей этой грязи к горлу Чезаре подкатила тошнота. Но внешне он ничем не выдал своих чувств. И в глазах Малипьеро не смог прочесть того отвращения, что испытывал к нему герцог. Наконец губы Борджа изогнулись в улыбке, о значении которой Малипьеро мог лишь догадываться, пока его светлость не заговорил.

— До чего же ты мерзок, Малипьеро. Однако, мое дело — использовать тебя в своих целях, а не перевоспитывать. Вот и снимай осаду Имолы, раз ты говоришь, что такое возможно.

Малипьеро облегченно вздохнул. Оскорбления он не воспринимал.

— Обещайте мне жизнь сына, и я гарантирую, что сегодня вечером Варано будет в седле.

— Ни на какие сделки я с тобой не пойду, — ответил Чезаре.

— Но если я сделаю то, о чем вы просите, могу я рассчитывать на ваше милосердие?

— Жди. Я поступлю по справедливости.

— Я буду ждать, надеясь на лучшее. И все же… все же… Успокойте меня, ваша светлость. Я — отец. Пообещайте мне, что Густаво не будет повешен, если я сослужу вам эту службу.

В глазах Чезаре мелькнуло презрение, он пожал плечами.

— Его не повесят. Я же сказал, что буду беспристрастен. А теперь к делу, — Чезаре прошел к письменному столу. — Ты имеешь право подписать пропуск от имени Варано?

— Имею, ваша светлость.

— Тут есть все, что тебе для этого нужно. Пиши. На двадцать человек, выезжающих из Имолы.

Малипьеро схватил перо и дрожащей рукой выписал пропуск, расписавшись внизу. Герцог взял бумагу, сел за стол.

— Как я узнаю, что Варано уехал?

Малипьеро на мгновение задумался.

— После его отъезда я сразу же загашу факел, что горит у его шатра. Вы это увидите прямо отсюда.

Чезаре медленно кивнул, поднес к губам серебряный свисток. Появившимся стражникам он приказал проводить посла до ворот.

Когда за ними закрылась дверь, герцог повернулся к Агабито с пренебрежительной улыбкой на устах.

— Я сослужил бы человечеству хорошую службу, если б плюнул на неприкосновенность посла и поутру вздернул отца вместе с сыном. Ну и семейка! Жабы! Вонючие жабы. Ну ладно, хватит о них. Вызови Кореллу и проследи, чтобы младший Малипьеро был под рукой.

Когда Корелла, один из капитанов Борджа, венецианец, которого многие принимали за испанца, высокий здоровяк, одетый в сталь и кожу, вошел в комнату, герцог протянул ему подписанный Малипьеро пропуск и приказал следующее: