Суд Джульетты - [6]

«Значит, не показалось», — понял Андрей.

Преисполненный дурными предчувствиями, он осторожно открыл дверь редакции.

— Андрей, ну наконец-то, — радостно пробасила Лидочка. — Показывай скорее, чего ты там нарыл. — С легкостью белого мотылька, удивительной для ее могучего телосложения, ответсекретарь подлетела к Андрею, конфисковала дискету с заветным репортажем и быстро втиснула файл в наполовину сверстанный номер.

— История довольно банальная, — начал рассказ Андрей. — Курьеров, нагруженных героином, сейчас десятками снимают с поездов. Но тут есть одна интересная деталь. Мальчишка этот, а он действительно мальчишка, ему только-только исполнилось семнадцать, решил таким образом подзаработать, и на что ты думаешь? На собственное образование! Оказывается, с детства парень мечтает быть врачом и, хотя он отличник и в свободное от учебы время работает санитаром, справедливо решил, что его шансы поступить в медицинский без денег минимальны. Парень не отпирался, все честно рассказал. Это его десятая ходка, и до заветной цели оставалось совсем немного.

— Супер! — восхитилась Лидочка. — Материальчик будет супер, в меру криминальный, в меру сопливый. А назовем мы его, ну, скажем, «Благие намерения». По-моему, нормально.

— Бедный мальчик, — послышалось откуда-то из угла. — Что же, его посадят в тюрьму?

Андрей обернулся, не узнав голоса любопытствующего. Вопрошало синеглазое длинноволосое чудо полутораметрового роста, в потертых джинсах и дешевых китайских ботинках. Андрей хотел было ответить, но не успел.

— Андрей, забыла тебе сказать, — радостно объявила Лидочка. — Эта любознательная девушка твоя практикантка. Соображаешь, как тебе повезло? С такой помощницей ты просто обязан выдавать как минимум вдвое больше материалов.

— Не понял, — процедил сквозь зубы Андрей, хотя именно теперь он понял, что означали идиотские ухмылки и подмигивания. — Что значит «моя практикантка»?

— Меня зовут Анна Старцева, — отрапортовала девушка, не дожидаясь официального представления. — Я студентка факультета журналистики и буду проходить практику в вашей газете. Под вашим руководством, — добавила она не очень уверенно.

— Здóрово, — без всякого выражения произнес Ветров и пулей вылетел из репортерской.

Не сбавляя скорости, он ворвался в приемную главного редактора. Секретарша Юленька прилежно разгадывала японский кроссворд.

— Гудковский у себя?

— Гудковского нет, — не поднимая головы, отозвалась Юленька. — Уехал к издателю, будет нескоро. А тебе просил передать, во-первых, привет, а во-вторых, пожелание успехов в деле воспитания подрастающего поколения. И еще сказал, что вопрос со студенткой решен окончательно и пересмотру не подлежит. Так что иди воспитывай, вожатый!

Андрей с трагической миной на лице плюхнулся в мягкое кожаное кресло. Спорить с Гудковским бесполезно. Несмотря на внешнюю мягкость и интеллигентность, он человек слова и решений своих без должной мотивации не меняет. Ну за что ему такое наказание! Свои отношения с главным редактором Ветров считал почти идеальными. Гудковский всегда давал ему полную свободу творчества и мужественно отбивал нападки сиятельных особ, коим частенько доставалось в статьях Андрея, да еще и хорошо за это платил. И вот такая подножка со стороны любимого шефа! Спятил он, что ли?!

Сердобольная Юленька нашла в себе силы оторваться от кроссворда ради убитого горем Андрея:

— Да успокойся ты, Андрюха. Может, все обойдется. Хочешь кофейку? — Это была неслыханная щедрость. Кофе Юленька варила замечательно, но исключительно для шефа.

— Гад он, Гудковский твой, — жаловался Андрей, прихлебывая ароматный горячий напиток. — Проучить меня решил, что ли? Только не пойму, за какие грехи. В последнее время я и так веду себя аки паинька, самому противно.

— Ты зря расстраиваешься, Андрей, — продолжала ворковать красавица Юленька. — За нее просил сам Лихтарников. А ведь она не дочка депутата или банкира. И шефу понравилась. Гудковский мне так и сказал: «Ветров еще благодарить меня будет за то, что такую работницу ему сосватал».

Несравненный кофе и сочувственное щебетание Юленьки сделали свое дело. Андрей немного успокоился. Вернувшись в комнату репортеров, он старался не обращать внимания на игривые улыбки коллег. Студентка по-прежнему сидела в углу.

— Идем за мной, — пальчиком поманил ее Андрей и улыбнулся как можно обаятельней.

Никто из журналистов «Репортера», даже Андрей Ветров, не имел собственного кабинета. Единственным местом, где можно спокойно пооткровенничать или устроить местный заговор, был редакционный конференц-зал, в народе называемый «Шкатулкой секретов». Туда-то Андрей и привел Старцеву.

— Присаживайся. — Он ногой пододвинул девушке стул, а сам уселся на столе. Достал пачку сигарет и протянул студентке. — Куришь?

— Нет. — Девица недовольно сморщила носик. — Терпеть не могу сигаретного дыма. Можно я открою окно?

— Ни в коем случае, — запротестовал Андрей. — Я ужасно боюсь сквозняков, — добавил он из вредности. — Не знаю, какая муха цеце укусила нашего Гудка, когда он заслал, заметь, я намеренно употребил этот глагол, тебя в наш отдел, но это была, как говорят в американских фильмах, не очень удачная мысль. Работа у «хроников», знаешь ли, не мятный пряник: утомительная, грязная и абсолютно неблагодарная. Уж поверь мне, я знаю, что говорю! Славы здесь не сыщешь, зато неприятностей сколько угодно. Девушка ты неглупая, ты мне сразу понравилась, и поэтому я делаю тебе предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться. Производственная практика в «Культсекторе»! Ну как? Класс? Это же не работа, а сплошной хит-парад! Концерты, кинопремьеры, пресс-конференции с разными знаменитостями, презентации, жратва на халяву. Честное слово, я тебе завидую. Я бы и сам пошел, да поздно мне, я к другой публике привык. Подумай, очень рекомендую.