Суд Джульетты - [15]

После вечернего пиршества с очередным бой-френдом Ирка, как обычно, оставила горы грязной посуды, — вот еще одна счастливица, которая спокойно объедается по ночам без малейшего ущерба для фигуры. В другой раз Аня взбесилась бы и обязательно устроила взбучку неряхе, но сейчас даже обрадовалась. Не спеша перемывая посуду, она постепенно успокаивалась и наконец-то смогла проанализировать события сегодняшнего дня. В целом начинающая репортерша осталась собой довольна. Еще вчера она была обыкновенной Анькой Старцевой, двадцати двух лет от роду, не первой красавицей — это правда, зато начисто лишенной проблем, как бы повыгоднее пристроить свою красивую рожу, и не самой лучшей студенткой — это тоже правда, зато именно она почти целый день провела бок о бок с кумиром пишущей молодежи Ветровым, запросто с ним спорила и огрызалась и вообще чувствовала себя на равных. Но это так, подробности. А самое главное — именно она раздобыла информацию об убийстве на свадьбе. Завтра их газету раскупят неслыханными тиражами, в этом будет и ее заслуга, и сам Гудковский похвалит и пожмет ручку — Ветров твердо обещал.

Аня проговорила про себя все эти глупости и вдруг обнаружила, что ничуть не успокоилась и никуда не исчезло жуткое видение красивой девушки в свадебном платье, полуприкрытой грязной казенной простыней. Начинающая журналистка поняла, что просто не сможет успокоиться, пока не узнает, кто совершил чудовищное преступление. Решение пришло мгновенно. Андрей сказал, будто Мирошников сделает все, чтобы замять дело. Что ж, а она постарается придать расследованию максимальную огласку и не допустить, чтобы убийца остался безнаказанным. Андрей ее поддержит, она уверена. Ветров — супержурналист, настоящий профессионал и своей работой давно доказал, что никого и ничего не боится.

День был долгим и напряженным, и Аня Старцева уснула, не успев коснуться головой подушки. Засыпая, она, совсем как в детстве, прошептала: «Скорей бы завтра».

Глава 4

1

Утром Анна Старцева узнала, что такое успех. Добираясь на работу в переполненном вагоне метро, она с удовольствием обнаружила, что большинство счастливых обладателей сидячих мест с головой погружены в чтение ее репортажа. Аня скромно отвела взгляд и тут же обратила внимание на девушку рядом с собой. Та, удобно пристроившись на чьей-то широкой спине, увлеченно изучала ее статью. Читать стоя на одной ноге, в битком набитом вагоне — занятие малоприятное, но девушка, целиком поглощенная подробностями убийства невесты бизнесмена Мирошникова, не обращала внимания на мелкие неудобства. Высоко подняв над головой газету, она напряженно вглядывалась близорукими глазами в маленькие буквы, не замечая неодобрительных покашливаний владельца широкой спины. «Что-то будет в редакции», — думала Аня, и сердце ее сладко замирало от предчувствия триумфа.

Как оказалось, беспокоилась она напрасно. Никто не встречал ее цветами и овациями, никто не поздравлял с успешным дебютом. Газетчики, а репортеры в особенности, — люди, живущие одним днем, и их успех длится ровно столько, сколько живет газетный выпуск. Наступает новый день — и все нужно начинать с белого листа.

В репортерской все было как вчера — люди бегали и с ругательствами наталкивались друг на друга, кто-то куда-то звонил, кто-то что-то распечатывал, а посреди комнаты на стуле стоял долговязый рыжий парень и обещал повеситься, если сию же минуту ему не вернут красную папку, которая «вот только что была здесь». На месте Лидочки Годуновой, отдыхающей после ночного дежурства, восседал пожилой дяденька бухгалтерского вида в очках и сатиновых нарукавниках и по старинке яростно правил текст красным карандашом. Андрея на месте не наблюдалось.

— Ветрова не видел? — обратилась Аня к макетчику.

— Не помню, — честно признался тот, не отвлекаясь от экрана. — А ты спроси у Княжева. Он обычно в коридоре работает и все про всех знает.

Совет оказался дельным. Стас Княжев действительно все видел, все знал и даже услужливо проводил Аню к редакционному архиву, где, по его словам, Ветров прятался с самого утра. Старцева с любопытством открыла обитую жестью дверь и была несколько разочарована: она-то воображала увидеть супермощный сервер в окружении десятка терминалов (что-то подобное Аня видела в кинофильме про американских студентов), а оказалась в маленькой тесной комнатушке, уставленной металлическими стеллажами, допотопными тумбочками, ящиками для хранения каталожных карточек и с непременной пальмой в деревянной кадке, которую обихаживала маленькая опрятная женщина в белом халате, хранительница всего этого добра.

Андрей сидел в углу возле самого окна и заносил в ноутбук какие-то сведения, черпая их, видимо, из раскрытой папки с пометкой «1972 год». Аня вдруг подумала о том, как отличается реальный Андрей Ветров от образа, который она себе нарисовала, судя по его репортажам. Внешне девушка воображала его смуглым, темноволосым, небольшого роста, сильным и ловким, способным пролезть даже в замочную скважину. Ей казалось, что он должен быть развеселым бесшабашным парнем, разгильдяем без царя в голове, эдаким солдатом удачи от журналистики, всецело полагающимся на волю случая. Старцева ошиблась почти во всем. Андрей Ветров оказался светловолосым, высоким, худым, с тонкими, аристократическими чертами лица. Кроме того, он всегда был аккуратно подстрижен и хорошо одевался. Да и в поведении его не наблюдалось и тени авантюризма — во всем, что касалось работы, Ветров проявлял себя собранным, дисциплинированным и крайне расчетливым.