Суд да дело - [40]

- Не знаю... Вполне возможно... У Ашота есть свои достоинства... Он щепетильно честен, отзывчив, щедр. С ним вполне можно иметь дело, если только не касаться судьбы Армении. Но это "если" практически неосуществимо. Потому что он может вскочить на своего армянского конька по любому - абсолютно по любому! - поводу. Ты скажешь ему, например, что хорошо провeл недельку на берегу океана. И услышишь в ответ: "Да, рад за вас. Но вы представляете, как ужасна судьба народа, у которого был отнят выход к морю!" Или по телевизору покажут приезд Папы Римского в какую-нибудь страну. И тут же наш Багразян вставит: "В Армению, небось, не поехал! А ведь это первый народ в мире, сделавший христианство государственной религией". Ну, и конечно, если передают музыку Хачатуряна или песни Шарля Азнавура, все должны молчать и слушать. Нет, с ним вы намучаетесь. Я просто представить себе не могу его в вашем доме. Например, кто-то из детей может по забывчивости сказать что-нибудь хорошее про Турцию или турок. В такие моменты Багразян становится просто опасен, невменяем. Турки устроили страшную резню армян во время Первой мировой войны. Поэтому сегодня их можно и нужно убивать без суда, в любых количествах. Всех от мала до велика.

- Ну, а что ты скажешь об этом писателе? Который так размечтался о печальной незнакомке и так разочаровался. Как его фамилия?

- О, Лорренбах - это особый случай. Поначалу его легко принять за романтика. С нежной, ранимой душой. Женщины вечно хлопочут над ним, пытаются спасти неизвестно от чего. А он помыкает ими и унижает. Или вот так, как в его истории, - следит и вздыхает издалека. Но не только. Потом начинает писать письма, звонить по телефону. Посылать подарки. Подкарауливает с фотоаппаратом в разных местах, шлeт снимки. От него невозможно укрыться, невозможно отделаться.

- Я слышал, что такое часто случается с кинозвeздами, - сказал Роберт. Какой-нибудь псих влюбляется в знаменитую актрису и начинает засыпать еe посланиями. Вынюхивает, где она живeт, и кружит вокруг дома. Потом звонит по телефону, чего-то требует, приказывает, угрожает. Куда только смотрит полиция!..

- А что полиция может тут сделать? Арестовать? Но за что? Такие люди не нарушают никаких законов. Да и какой закон тут можно сочинить? Где провести черту? Вот человек попросит автограф у знаменитости - один, другой, третий раз. Он уже нарушитель? Его можно тащить в суд? Тогда это здание вмиг забилось бы арестованными под самую крышу.

- Долли мне рассказывала, что у неe однажды был такой тайный вздыхатель. Но он слал ей только патефонные пластинки. Она до сих пор хранит их. Так что он в какой-то мере добился своей цели. Стал незабываем.

- Рассказывают, что Лорренбах однажды преследовал таким образом женщину, водившую экскурсии в музее. И ей, конечно, было от него не спрятаться. Он мог появиться в музейном зале в любой день и присоединиться к той группе, которую вела она. Когда она заметила его частые появления, ей поначалу было даже лестно. Он не пытался с ней заговаривать, только смотрел. А потом начал время от времени задавать вопросы о картинах. Например, сколько художников носили фамилию Брейгель и в каких родственных отношениях они состояли? Или: какие химикалии используют эксперты, чтобы отличать старинные подлинники от современных подделок? Или: в каком веке художники впервые начали изображать сцену распятия Христа?

- Неужели она всe это знала?

- Что-то знала, что-то нет. Но вопросы делались всe труднее. И бедная женщина заранее покрывалась испариной стыда. Она просиживала ночи за учебниками по истории искусства. Но от Лорренбаха не было спасения. И он упивался еe унижением. Так что предупреждаю тебя по-дружески: в домашней жизни он может оказаться невыносим. Он будет манипулировать вами, как манипулирует своими литературными персонажами.

Тихо открылась дверь, ведущая в судебную палату судьи Ронстона. И Ларри Камбакорта вышел из неe на цыпочках, повернув лицо назад и кивая неизвестно кому. Огляделся. Увидел тихо беседующих приятелей. Схватился за голову, возвeл глаза к потолку. ЗАЩИТА УМЫВАЕТ РУКИ И СМАТЫВАЕТ УДОЧКИ. Стал делать призывные знаки. Кипер вздохнул и пошeл к нему.

- Я же предупреждал вас, предупреждал! - простонал Ларри. - Никаких контактов с производителями летающих кроватей! Скоро начнут вызывать свидетелей. Что если кто-то из помощников судьи видел вас с Робертом Кордораном? Первая мысль у него будет - сговор! Сговор между "Крылатым Гермесом" и "Сладкими снами". Вы подрываете всю мою стратегию! Как я могу после этого выгораживать вашу фирму, выводить еe из-под удара?

- Позвольте мне рассказать вам одну историю, - начал Кипер. - Это было в школьные годы. Мои родители поехали на месяц во Флориду. Взяв с собой нас, детей. И вместе с нами в машине ехала ещe одна семья. Очень милые люди. Но переполненные чрезмерными круглосуточными тревогами. Совсем как вы. Первые недоразумения начались...

Ларри замахал на него рукой, как на безнадeжного. Попятился. Нырнул обратно за дверь.

- А что ты скажешь о вашем адвокате? - спросил Роберт. - Его рассказ про пересаженную печень чем-то напоминает мою ситуацию. Там тоже образовался неразрешимый треугольник: женщина и двое мужчин. Правда, рассказывал он об этой драме довольно насмешливо. Похоже, не очень отзывчивый человек.