Суд да дело - [14]

Давным-давно наши предки сумели подружиться с пчелами, и вот уже несколько тысячелетий мы получаем в награду сладкий мед. А что если бы нам удалось подружиться с термитами и муравьями? Не могли бы их, например, подбить на расчистку наших лесов?

Через неделю, по моему вызову, приехал карательный отряд. Специалисты по противотермитной войне длинными сверлами просверлили дырки в фундаменте и в земле вокруг дома. Накачали туда какую-то адскую смесь, которая для термитов то же, что для нас - горчичный газ или иприт. Причем уверили меня, что термиты, зараженные ею, доползут до своей столицы и заразят остальных.

- Последний раз сегодня едят, - с мечтательным сочувствием сказал один из карателей.

Впрочем, в его теплых чувствах к термитам можно не сомневаться. Ведь они обеспечивают его постоянным заработком. Машина, полная боевых отравляющих веществ, укатила, а я погрузился в печальное философствование.

Не может ли оказаться, думал я, что и наша безудержная жажда проникать все дальше и дальше в глубины Вселенной обернется для нас каким-то страшным контрударом? Сегодня мы прославляем космонавта, долетевшего до Луны, генетика, пробравшегося в глубинные конструкции гена. А вдруг Кто-то заметил нас в тех пространствах Мироздания, где нам быть не положено? И решил, что пора нас остановить? И уже вызвал карательную комету? Которая доставит серу и огонь, град и мор, ядовитых змей и исполинских зверей, столь убедительно описанных в книге Апокалипсиса?

Желаю от души тебе и себе не дожить до прибытия этой кометы.

Искренне твой, Антонио А."

Нет, сегодня Киперу было не до термитов. Давно у него не было такого тяжелого дня. Сначала разговор с боссом, потом хищный Ларри, и в довершение, вместо короткого счастливого праздника с Долли - хитрый старик с его еврейскими трюками. И детективная девица в белой "тойоте". Задним числом он испугался вспышки собственной ярости против этих двоих. Неужели он, правда, был готов ударить по ним автомобилем? Похоже. И что тогда? Кровь, стоны, арест, суд... Единственная надежда была бы на Полину. "Минутное помешательство" - это был ее конек, ее специальный талант в судебных делах. Сами преступники иногда не могли сдержать слез. Слушая, как она объясняет скрытые нежные причины их ужасных деяний.

Особенно ярко Кипер запомнил суд над хромым ветеринаром. Ветеринар этот убил свою жену. Утопил ее в ванне. Он пришел домой поздно ночью, после попойки с друзьями. И жена стала горько упрекать его. Горько и громко. Так он сам показал на допросе. Что ему оставалось делать? А она как раз принимала ванну. А ветеринару так нужна была тишина в этот момент. Надавить на голову жены было для него таким же естественным движением, как повернуть рукоятку приемника. Просто убавить звук. Настала блаженная тишина. Она длилась. Она возвращала силы, здоровье, трезвость. Как только ветеринар почувствовал себя окрепшим, он отпустил голову жены. Но было уже поздно. И он сам позвонил в полицию.

Полина мечтала, чтобы ее вызвали на это дело для психиатрической экспертизы. Заранее, еще не встретившись с обвиняемым, она знала, что его поступок был вызван душевной болезнью. Оставалось лишь выяснить, какое именно психическое отклонение привело к трагедии. В главном психиатрическом справочнике тех дней были описаны четыре сотни возможных отклонений. И каждое несло человеку невиноватость. Но строгий научный подход не позволял выдергивать диагноз наугад. Нужно было сопоставить деяние с прошлым подсудимого. И только тогда извлечь строгий научный термин. Был ли это "синдром перенесенной травмы"? Или результат подавляемой гомосексуальности? Или "синдром импульсивной переоценки ценностей"? Который особенно трудно уловим, ибо он может длиться порой всего десять-пятнадцать минут?

Поначалу обвиняемый пытался вообще отрицать свою причастность к событию. Он уверял, что, вернувшись домой, уже нашел жену утонувшей. Но дотошные полицейские детективы обнаружили синяки на руках и ногах погибшей. Похожие на отпечатки сильной пятерни. А на руках ветеринара - свежие царапины. Которых не было, когда он выпивал с друзьями. А под ногтями крикливой покойницы - кусочки кожи. И тогда адвокат уговорил ветеринара изменить свою историю. И вспомнить какие-то детали. И объяснить все случившееся временным помрачением рассудка. Каковое объяснение им поможет подготовить замечательный эксперт, восходящая звезда судебной психиатрии, Полина Сташевич-Райфилд. Если, конечно, у нее найдется время заняться этим делом.

И время нашлось. И с гордостью и облегчением Полина очень быстро нашла то, что искала. Поговорив с ветеринаром всего полчаса. Конечно, он перенес тяжелую травму. Неблагодарный пациент, которого он должен был оскопить, ударил его копытом. Неизвестно, куда он целил, но попал по колену.

Врачи в больнице сделали чудо. Они сложили все разбитые косточки, вылечили хрящи и сухожилия. Колену была возвращена подвижность. Осталась легкая хромота. Но больница совершенно пренебрегла душевным состоянием пострадавшего. Он не получил никакой помощи от профессиональных психиатров. Не было сделано ничего, чтобы ослабить посттравматический синдром. Больной не прошел курса гипнотической гомогенной дисентизации. Ни курса антистрессовой музыкальной терапии. Не был даже включен в группу электронной адаптации к ужасу небытия. Больницы часто пытаются сэкономить на психиатрии. И вот вам результат. Это еще хорошо, что ветеринар всего лишь утопил жену. Он легко мог бы совершить что-то похуже. Открыть стрельбу на улице или в церкви. С посттравматическим синдромом шутить нельзя.