Сучка по прозвищу Леди - [27]

У Митча дрогнул хвост, и он поднял голову.

— И что с вами было дальше? У вас тоже есть хозяева? — спросила я.

В ответ оба зарычали и замотали головами.

— Хозяева! Еще не хватало, чтобы мной командовал кто-нибудь из этих! — заявил Друг.

— Мы сами по себе, — с гордостью произнес Митч. — Тебе известно, что собаки ночные существа?

Это люди требуют, чтобы мы бодрствовали днем, потому что их так больше устраивает. Но на самом деле мы предпочитаем ночную жизнь. Что может быть лучше, чем бежать под покровом темноты? Естественно, бежать вместе со стаей!

— Со стаей? — встрепенулась я. — А сколько вас в стае?

— Многие приходят, но они обычные собаки. А мы хотим, чтобы с нами были такие, как мы. Мы ждем тебя, малышка, — сказал Друг и растянул губы в жутком подобии улыбки, которая была больше похожа на оскал и из-за которой у меня шерсть встала дыбом на загривке.

— Вчера мы унюхали лису, — неожиданно произнес Митч. — Еще немного, и поймали бы ее.

— Бежали за ней вдоль железной дороги до самого Халма, — вставил Друг.

— Потом она заметалась по улицам, бросилась в парк, мы за ней. Вот уж…

— Вот уж полаяли всласть. Добежали до парка, а там она свернула…

— Опять помчалась по улицам. Мы помчались за ней, но…

— Что «но»? — спросила я.

— Учуяли суку с течкой, ну и отвлеклись. Пока я обдумывала сказанное, оба пса занялись тем, что стали усиленно чесаться.

— И вы?…

— Нет. Она оказалась запертой, — как бы безразлично отозвался Митч. — Половина псов Манчестера лаяла возле ее дома.

У моей тети была спаниельша, так, когда она текла, тетя не ходила с ней в парк, чтобы она не сбежала с каким-нибудь псом. А теперь я сама стала сукой. И у меня должна быть течка.

— Как часто бывает течка?

— Пару раз в год. — Друг подмигнул мне. — Тебе это понравится, малышка. И мне тоже!

Я зарычала на него, чтобы он не очень воображал!

Лизнув себя, я убедилась, что пока еще ничего нет, и тут до меня дошло.

— Охота! Вы когда-нибудь охотились на кошку?

— На кошку? — обиделся Митч, однако Друг загорелся идеей.

— Отлично! Будем охотиться на кошку — а потом, малышка, разделим ее между собой! Наш приятель их не любит.

— На кошку, — с отвращением повторил Митч. — Как можно их есть, ведь они бегают по крышам? Ну их! У них нет…

Он замолчал, пытаясь подобрать нужное слово, и я съежилась от стыда.

— Достоинства, — договорил Митч.

— Да уж, — согласилась с ним я. Друг застонал.

— Оставь достоинство проклятой человеческой расе! — рявкнул он. — Я хочу кошку!

Однако я могла думать лишь о том, как снова стать человеком, поэтому закрыла глаза, покачала головой и попыталась отогнать мучительные мысли.

Мы посидели немного, три собаки, а потом кто-то залаял неподалеку, и Друг с Митчем, не говоря ни слова, умчались с быстротой ветра.

Опять я осталась наедине с моим хозяином.

Глава 5

Терри проснулся, когда над домом встало солнце и осветило двор, где он провел ночь. Несмотря на то, что у него было помятое лицо и зловонное дыхание, я очень обрадовалась и облизала ему лицо. В ответ, постанывая, он взял в ладони мою морду и поцеловал меня в нос. Я сразу почувствовала, как он промерз за ночь, и именно в то утро впервые подумала, что все-таки неплохо быть собакой. Спишь себе на улице, а утром просыпаешься как ни в чем не бывало, не то что люди!.. У него же был такой вид, словно земля убивала его.

С трудом заняв сидячее положение, Терри вытащил из кармана банку с пивом.

— Доброе утро, Леди.

Он сделал пару глотков и, когда спиртное обожгло ему желудок, рыгнул. Я было решила, что его стошнит, но ему как-то удалось сдержать рвоту и проглотить обратно то, что подступило ко рту. Немного подождав, он сделал еще глоток, и все повторилось заново. Вот так, понемногу отпивая из банки, Терри постепенно влил в себя достаточно спиртного, чтобы обрести силы для встречи с новым днем.

— Ну вот, — сказал он. — Ну вот.

Он поднялся на подгибавшихся ногах и, похлопав себя по карманам, достал несколько кусочков хлеба, которые сберег мне на завтрак. Мрачно нависая надо мной, он смотрел, как я с жадностью проглотила хлеб и села в ожидании чего-нибудь еще.

— Остальное, Леди, надо заработать.

С этими словами он вновь опустился на одеяло и допил банку. Смотреть на него было все равно что смотреть на старый изношенный механизм, медленно возвращающийся к жизни по мере того, как масло бежит по деталям, или смотреть, как солнце согревает жука, не заметившего наступления ночи. Когда банка опустела, Терри встал рядом со мной на колени, поцеловал меня, похлопал по спине, погладил, короче говоря, устроил вокруг меня такое, что можно было подумать, будто он живет лишь ради меня. А я — я была благодарна ему и счастлива! Митч оказался прав, Терри отлично знал, как обращаться с собаками. Я становилась все счастливее и счастливее, пока не начала лаять, и скулить, и прыгать, и в восторге припадать к земле. В конце концов Терри поднялся на ноги, потянулся и принялся учить меня, как зарабатывать себе на пропитание.

Насчет меня у Терри не было особых амбиций. Он не использовал и сотой доли моих возможностей. Ведь я могла ходить, как люди, танцевать, беседовать о погоде, обсуждать жителей Ист-Энда — и это еще не все! Если в собачьей голове человеческие мозги, можно творить ой какие чудеса. А Терри надо было всего-навсего, чтобы я произнесла простенькую фразу. Именно это казалось ему самым веселым. Пять минут он шевелил мозгами — и смеялся от души.