Субмарины-самоубийцы - [109]

Пока я переживал, что мне не дают возможности снова выйти на «кайтэне», адмирал Соэму Тоёда подсчитывал все оставшиеся у флота силы и средства, надеясь побудить императора к продолжению войны. Тоёда знал, что у страны есть сухопутная армия численностью более чем миллион человек, располагающая большим количеством артиллерии и боеприпасов. Знал он также и о том, что несколько дюжин «кайтэнов» были тайно размещены вдоль побережья островов Кюсю, Сикоку и Хонсю. Он даже направил шесть «кайтэнов» под командованием лейтенанта Тосихару Коноды на остров Хатидзёдзима, расположенный в 200 милях к югу от Токио. В случае проникновения в центральную часть Японии американцы должны были бы непременно пройти мимо этого острова. В этот момент Конода должен был выйти в море со скалистого побережья и потопить шесть вражеских кораблей, предпочтительнее всего авианосцев.

В Токио были разработаны планы комплексной решающей операции, которой было дано название «Решимость». Ее целью должны были стать вражеские силы поблизости от Окинавы. На начало июля наши вооруженные силы все еще имели более чем 10 тысяч самолетов. Некоторые из них были устаревшими, другие всего лишь тихоходными тренировочными машинами, но все они были сочтены пригодными для использования в качестве камикадзе. Большое количество этих машин было спрятано в подземных укрытиях и хранилось там какое-то время, чтобы ввести в заблуждение противника и внушить ему уверенность в том, что у нас осталось лишь совершенно незначительное число самолетов. Японский военно-морской флот располагал также более чем сотней недавно созданных малых подводных лодок с экипажем из пяти человек, называвшихся «корю», и Примерно тремя сотнями новых двухместных подводных лодок «кайрю». Каждая из этих двух типов субмарин могла нести по две торпеды. «Кайрю» вместо двух торпед могли нести в боевом отделении особую боеголовку весом более тысячи фунтов и топить корабли противника, тараня их, как и «кайтэны».

Эти «предметы военно-морского снабжения», называемые так, поскольку они представляли собой расходуемые материалы, подобные пулям или крупным снарядам, могли, в сочетании с более чем сотней «Береговых „кайтэнов“», потопить многие сотни кораблей и судов противника. Для поддержки их у нас имелось еще и другое оружие, носившее наименование «синъё». Это были небольшие легкие катера 15 футов длиной. Каждый из них нес в носовом отсеке заряд из 550 фунтов взрывчатки. Предполагалось, что они будут по ночам таранить вражеские корабли на скорости более 20 узлов. Несколько таких катеров было размещено на Формозе и Окинаве, но все еще более двух тысяч их было скрытно разбросано в бухточках и заливах вдоль протяженного побережья Японии. Часть их скрывалась в глубине наших лучших портов, готовясь ринуться в атаку на врага в тот момент, когда он будет считать себя находящимся в безопасности на надежной якорной стоянке.

После войны выяснилось, что наше высшее командование правильно предвосхитило планы врага: первую высадку американцы предполагали осуществить на южном острове Кюсю, за ней последовала бы вторая на полуострове к востоку от Токио. Соответственно этому располагались и наши силы: около трех тысяч камикадзе скрытно базировались на южном острове и более тысячи — на северном.

Лишь в начале августа я смог снова сесть в «кайтэн». В моей жизни наступила светлая полоса, когда мне было приказано убыть на Оцудзиму и тренироваться там вместе с будущими участниками операции «Решимость» — массированного авиационного и подводного удара по вражеским кораблям в районе Окинавы. Я обрадовался этому приказу. Лишь немногие водители «кайтэнов» смогли бы принять участие в этой-операции из-за крайне ограниченного числа подводных лодок для их транспортировки. Я оказался в числе тех, кому повезло. Ни о чем происходящем в Токио я не знал, как ничего не знал и о грандиозном оборонительном плане. Мне было известно — да об этом знал каждый из водителей «кайтэнов», — что мы еще сражаемся и будем продолжать сражаться насмерть.

Накануне моего отъезда из Хикари на Оцудзиму во время тренировочного выхода в море погиб еще один мой друг, уже пятнадцатый из водителей «кайтэнов», погибших во время подготовки. Им стал старшина Минору Вада, в свое время выходивший на задание с лодки И-363 в составе группы «Тодороки». Его подводная лодка находилась в море тридцать один день, много раз видела корабли неприятеля, но всякий раз оказывалась в очень невыгодном положении для атаки. В результате пяти водителям пришлось вернуться на базу, где Вада и погиб, готовясь к следующему заданию. Выйдя на тренировку в залив, он врезался в дно бухты неподалеку от Хирао. Известие о его смерти прошло почти незамеченным, поскольку в этот день американские самолеты сумели прорваться и нанести бомбовый удар по Куре, повредив много стоявших на стоянке кораблей и разрушив цеха и оборудование, столь необходимые нам. В результате этого и последующего, совершенного 28 июля, налета ремонтные работы на субмарине И-36 значительно замедлились.

Мы на Оцудзиме начали готовиться к новому выходу на врага. Никаких прощальных церемоний на этот раз не предвиделось, в этом мы были уверены. Времена наступили слишком суровые, да и нечего было тратить драгоценное время, которого и так было мало, на торжественные церемонии. У меня уже были хатимаки и короткий меч, так что лично меня это не волновало. Мной владело только одно желание — снова выйти на задание. На этот раз, снова и снова клялся я себе, назад я уже не вернусь.