Субъект. Часть первая - [71]

– Это было круто, – тихо произнес он, – но мучительно. Сначала будто ослеп. А потом понял, что страстно жду. Но в то же время не знал, чего именно жду. Не знал, что нужно. Терялся. Трясло от тяги к действию. Такой мощный прилив сил. Драйв. И никакой возможности использовать их, направить. Чувствовал себя дергающимся из стороны в сторону мотыльком, что сгорает в огне бессмысленности своих деяний. Это беспокойное страдание, но сладкое…

– Значит, это не совсем то, что ты испытываешь в объятиях своей девушки? – нахмурившись, спросил я.

Он энергично замотал головой.

– Не-е, это другое. Это невозможно ни с чем сравнить. Не знаю, можно ли это назвать счастьем, ведь счастье безмятежно, текуче, как речка, понимаешь, да?.. оно как бы течет сквозь пальцы, его не схватить… А это ощущение болезненно своей необъяснимостью… Оно как кожный зуд, который всласть чешешь… и чешешь… Все нервы будто горели и стягивались от нетерпения, в истоме ожидания… ожидания… – замявшись, он поелозил пальцами друг о друга, пытаясь придать этому формулировку, но в итоге махнул рукой.

– Ожидания чуда? – закончил я.

– Да. И вот, когда это ушло, ты понимаешь, что это и было чудом. И от этого тоскливее вдвойне, – сумрачно подытожил друг.

Мы помолчали, каждый думая о своем.

– А еще, под конец, меня захватила одна мысль… странная, – мрачно ухмыльнулся друг.

Я с интересом поднял на него взгляд.

– На какой-то момент мне показалось, что нашими действиями кто-то управляет свыше. Не всегда, конечно, нет. Но иногда он толкает нас на глупые поступки ради розжига нелепых, но крайне эпичных ситуаций, на которые было бы интересно поглядеть со стороны…

– Где-то я уже это слышал, – скептически буркнул я.

– Именно что со стороны, – продолжал друг, – но никак не на своей шкуре. Нет, ну согласись же, что порой мы ни с того ни с сего совершаем нечто совершенно не свойственное нам. Вот кто тебя просил убивать того парня? И меня соглашаться на эту… карусель? В общем, нечто такое, что в итоге служит началом какой-нибудь интрижки. Знаешь же, как это бывает? Все самые интересные истории из жизни начинаются с фразы «сам не знаю, что на меня тогда нашло». Так вот представь, что всем этим кто-то заправляет. Играет нами, как мы когда-то играли на ковре с солдатиками.

Он осекся и, медленно посмотрев по сторонам, добавил:

– Даже вот сейчас он сидит и думает, что бы мне такого сказать, что не было бы скучным. Чтобы наш диалог казался интереснее со стороны.

На улице наконец-таки послышались первые раскаты грома. Накрапывал дождь.

– Думаешь, он позволил бы тебе это сейчас сказать? – резонно предположил я.

– Почему нет? Может, он тем самым через меня решил заявить о своем присутствии.

– Понятно, – я глянул в окно, – так как насчет партии в игру?

* * *

– Пошел ты! – в сердцах взревел я, ударив стаканом с газировкой по столу. Я снова проиграл своему протрезвевшему другу, – невозможно с тобой играть!

– Ты просто многим в этой игре пренебрегаешь, – спокойно объяснил он.

– А я не хочу, как ты, с каждым героем заморачиваться, – проворчал я.

– Так в этом и заключается суть победы. Это стратегия. Тот, кто здесь больше всего учтет, тот и выиграл.

– Я играл не ради победы, а чтобы развлечься. Чтобы, так сказать, тряхнуть стариной… Ностальгии ради!..

– Так развлекает здесь азарт победы, разве не..?

– …да и вообще мне больше нравится создавать карты, чем играть в них, – признался я, вспомнив, как обожал убивать время на генерирование ландшафта, расстановку по нему войск, персонажей и артефактов, создание между ними запутанных квестов, чтобы потом их с другом пройти.

– А я никогда этого не понимал, – возразил друг. – Какой смысл играть на карте, которую знаешь?..

– Смысл есть, если желаешь обыграть на ней соперника…

– Тогда ты уже противоречишь себе, – он напоминающе ухмыльнулся. – Сам же только что сказал, что играешь не ради победы…

– Ай, ладно, – махнул рукой я и посмотрел на время, – ты не против, если я у тебя переночую? Лень домой к себе возвращаться.

– Диван в зале сам разберешь?

– Нет, я спать не буду.

– Это как же, – оторопел он, – ты разве не устал?

– Нет, – честно ответил я, – полагаю, что то, ради чего мы спим, происходит у меня ежесекундно.

– В смысле? – не понял друг. – А ради чего мы спим? Не для снов разве?

– Нет. Спим мы не ради сновидений. Сон – это лишь вынужденная мера мозга, который не может без сенсомоторных ощущений. Если он не получает их извне, то возникают галлюцинации. Это при бодрствующем сознании. А при выключенном возникает уже сон.

– Так для чего же тогда?

– В течение дня в мозге накапливаются конечные продукты метаболизма. Да-да, даже невесомые мысли оставляют после себя вполне реальные экскременты. А спим мы ради избавления от них. И избавляет нас от них ликвор – спинномозговая жидкость, она приливает к голове во время сна из позвоночника. Пока неизвестно, почему именно во время сна. Точнее, если более правильно выразиться – почему именно во время выключенного сознания.

– Чтобы оно не мешало, – предположил он.

– Да ты гений! – саркастически воскликнул я.

– Так твоему сознанию этот ликвор не мешает?