Субботние беседы. Истории о людях, которые делают жизнь интереснее - [2]
– Вы тогда уже всерьез решили заняться литературой?
– Нет, тогда я еще относилась к этому как к способу потешить свое небольшое самолюбие. Потому что как раз в то время моя подруга открыла антикварный магазин и пригласила меня туда поработать. Я страшно удивилась: я никогда не работала в магазине. Но согласилась.
– Это при том, что образование у вас медицинское.
– Да, но в медицине я почти не работала и следов там не оставила. Мне всегда неловко говорить об этом. Я была домохозяйкой.
– То есть вы, как я, профессиональная домохозяйка.
– Абсолютно так- именно профессиональная! Где все по местам и как надо! Но я до пятидесяти лет сидела дома, и шансов проявить себя было не так много. И я уже ни на что рассчитывала. Ведь это было такое счастье в девяностых годах, когда мужья начали хорошо зарабатывать, посадили нас, жен, дома. Мы могли заниматься детьми, собой. Из моих подружек никто не работал.
– У вас такой кружок неработающих женщин был?
– Так случилось, что у нас была компания из нескольких мам, и мы, как в курятнике, высиживали наших деток и были абсолютно довольны. Мужики зарабатывали, мы жили в полном достатке. Меня все устраивало, я сидела дома с удовольствием.
– А вас это не терзало? Я имею в виду, ваша профессиональная несостоятельность.
– Ну разве что немножко. Я слегка стеснялась этого. Я чувствовала, что моя карьера не сложилась. Но менять что-то было уже поздно.
– И вот, книжки вышли, вы себе потихоньку трудитесь в антикварном магазине…
– А спустя год или два позвонила мне моя любимая редактор со словами: «Маша, куда вы пропали? Вы нам срочно нужны!». Ну я, конечно, немного обалдела. Но она продолжала: «У вас есть два месяца, чтобы написать новую книгу. Напишите – звоните». Это был десятый год, когда горела Москва, и мы сидели на даче с мамой, которая только-только приходила в себя после инсульта.
– И что вы ответили на это предложение?
– Ну первая реакция была, конечно, отказаться. Ведь это казалось тогда совершенно нереальным. Но вот ночью я лежу и думаю: с одной стороны, это невозможно; с другой стороны, мне дан шанс, и я не имею права его не использовать.
– То есть вы вытянули свой счастливый билет.
– Да. Не всем он дается. А мне в руки упал. И я согласилась.
– Однозначно.
– И вот, я сижу все лето на веранде и в тетрадке пишу. И когда эту книжку приняли в издательстве, я поняла, что жизнь-то моя меняется. Причем стремительно. Потому что это уже три книжки в год, это контракт, это гонорары.
– Одну секундочку. Вы говорите про три книги в год?
– Да, в год. Таковы условия контракта.
– Но это же издевательство.
– Нет, это работа.
– Адская.
– Но любимая! Значит, я кому-то нужна! Прибавьте к этому интервью, командировки, встречи с читателями. То есть из тихой домохозяйки, варящей борщи, я вдруг превратилась в крайне занятую даму.
– Вы были готовы к этому?
– Нет, конечно. Я боялась, что не справлюсь, что у меня не будет сюжетов, что я подведу кого-то.
– А вы не боялись жесткой конкуренции? Войти в этот книжный мир, где так много зависит от случая.
– А вы знаете, я до сих пор не вижу конкуренции и не знакома с этим жестким миром.
– А другие писатели вас признали?
– А я их и не спрашивала.
– Ну конкуренция есть между вами?
– Я ее не чувствую. Я как-то попала на свою грядку, которую окучиваю. Я быстро заняла свою нишу. Конечно, это была совместная работа- издательства и моя. Они занимались продвижением, а я… Я писала. И меня назвали «открытием года» -ничего себе, а? я и сама обалдела.
– Для вас это было абсолютно неожиданно.
– Абсолютно. Но так расположились небеса, и я вытянула этот выигрышный билетик. Судьба, видимо.
– Ну как же так! Есть огромное количество людей, которые мечтают о том, чтобы их напечатали в каком-нибудь толстом и важном литературном журнале. А вы смогли избежать этого долгого и унизительного процесса.
– Понимаете, я никогда к этому не стремилась. У меня не было никаких писательских амбиций. И еще я никогда никому не завидовала.
– Ну что значит не было амбиций? Ведь вы показали свой диск на книжной ярмарке?
– Ой, я так робко его показывала, что серьезно ни на что не рассчитывала. Вот не получилось бы тогда, на этом бы все и закончилось. Это я вам говорю совершенно точно.
– У вас очень счастливая писательская судьба.
– Да, мне об этом говорили. Я поначалу не задумывалась, а потом поняла. Ведь сотни, тысячи людей пишут, и у них не складывается. А у меня все получилось.
– Как?
– Понимаете, нашлись люди, которые поверили в то, что я буду интересна определенной категории читателей.
– Это женщины средних лет, часто одинокие или с неудачной личной жизнью.
– Или с удавшейся. Но проблемы то остаются! И у бедных, и у богатых. В общем, у людей. И перед болезнями, предательством, изменами мы все равны, поверьте.
– Ваши читательницы – это женщины, замордованные, уставшие, растерянные. Вы рассказываете им о них же и поэтому пользуетесь такой популярностью. Вас не обижает, когда вас называют «женским автором»?
– Ни в коем случае. Я это полностью сознаю. Женщины вообще часто более активны. А кто ходит на концерты? Кто посещает выставки? Кто записывается в библиотеки? Женщины. Это моя аудитория, я к женщинам отношусь с глубоким уважением, жалостью и нежностью. Я их понимаю. И они воспринимают меня, как подружку. Они мне пишут: «Вы это списали с меня».
