СУ-47 для матери одиночки - [117]

- Я еду в ресторан, что тут через квартал... – хладнокровно сказала я, – а вы не знаю куда... В лучший городской ресторан, что тут всего полукилометре в самом центре у всех на виду... Я хочу хорошо повеселиться всю ночь, для того и оделась...

Я с сомнением посмотрела на кавалеров и на Саню.

- Но мне кажется, у них не хватает чего-то на шее... – пробормотала я, осматривая бойцов.

- Веревки... – хмыкнула Саня.

До ресторана оставался целый квартал, и все напряженно уставились на дорогу. Если нас остановят до него или будет пост, то для поваров будет самое свежее мясо.

- Не хватает... – сказала я.

- Золотых цепочек и украшений на шее... – выкрикнула довольная Оля из той машины, разгадав мою загадку, и я услышала ее по телефону. – Мне не хватает бриллиантов!!!

От неожиданности все хихикнули.

Я приказала Сане подрулить к огромному ювелирному магазину по пути, который, как мне показалось, был открытым. Чуть в глубине и в тени, он был чудовищно роскошным.

“Тиффани”.

Машины съехали с дороги и подъехали к нему. Когда мы съехали и остановились в тени, навстречу по трассе прошел отряд мотоциклистов – штук двадцать. Мне показалось, что это ищейки, но тут, в самом центре всего, где было столько машин, они не слишком присматривались и пронеслись мимо. Да и разглядеть тут машины было трудновато.

- Да, придумать ездить в белом “линкольне” было шикарно... – согласилась Саня, выходя из машины. – Ты посиди, Оля сама с кавалером купит, что надо...

Я расстроилась. Я уже поняла, что моему бедному дипломату предстоит порядочное похудание, а может, и дистрофия с летальным исходом. Если покупать драгоценностей на всю банду... Я увидела, как из “линкольна” вышла Оля с чемоданчиком...

- Они взяли еще две пачки... – проинформировал меня белобрысый.

Я промолчала. Я хорошо понимала, что двумя пачками тут дело не кончится. И то, что я не буду смотреть в дипломат, когда они вернутся, сильно сэкономит мне нервы. Мой драгоценный миллион сильно похудеет. Мне было, конечно, не жаль своих денег, но зубы скрипели. Я не понимала, зачем мы таскаем еще два мешка игрушечных денег и почему мы не утопили их, но я всегда слишком много не понимала. И потому стыдливо молчала, боясь признаться, что это игрушечные деньги в дурацких толстых пачках по тысяче купюр, а не какая-то твердая китайская валюта... К тому же там были записи и бумаги жениха, а мне не хотелось, чтобы это все выплыло на поверхность. Я бы сожгла их или утопила очень глубоко, но сейчас я б лучше дала убить себя, чем признаться, что они таскали такие тяжести под пулями напрасно. И что я возилась с ними как дура весь день...

Оля скрылась в ювелирном магазине, и я поняла, что чемоданчик с драгоценными долларами скрылся там навсегда. А я то мечтала купить себе еще одно такое платье и отдельную квартиру, где мы с собакой могли бы жить одни, без сестры жены брата в отдельной комнате...

Я искоса глядела на проезжающие машины и думала, что еще никогда ни у кого не было такого настроения, пока он ожидал, что ему купят драгоценности.

В это время зазвонил Санин телефончик у меня в руках.

- Саня, иди сюда! – тихо сказал по телефону компаньон Оли. – Оля тут одна не справится. Она плохо разбирается в драгоценностях и сейчас смотрит на большие дешевые побрякушки. Ты же была ювелиром по одной из операций, да и проходила курс. Я сказал им, что еще должна быть теща, и она запоздает, быстрей сюда, а то она выбирает побрякуши, а ты видела всех наших и сможешь подобрать для них... К тому же я все не унесу...

Я подозрительно зашевелилась. Если вы думаете, что меня обрадовала перспектива увидеть такое количество драгоценностей, что их нельзя вынести одному, то вы глубоко ошибаетесь. Когда покупаешь их за собственный счет другим, ты просто балдеешь!

Я посмотрела налево на выезд. Там были машины с солдатами. Судя по всему, где-то все-таки образовалась пробка. Выезд был затруднен.

Я посмотрела направо. Неоновые огни переливались с блеском. Если б Оля сейчас вышла, мы б еще сумели выехать, ибо место еще чуть оставалось, если учитывать мою наглость. Глаза остановились на резко очерченном напряженном лице генерала в “линкольне”. Скулы его выдавались, зубы сжаты, он явно был слишком напряжен.

Шоферить – трудная работа.

Я перевела взгляд на лестницу. Тиффани. Бойцы в машинах спокойно переговаривались, кое-кто, облокотившись на машину, равнодушно курил, двое стояло у дверей – так, как это было бы, когда в магазин приехала бы дочь авторитета. Все в порядке, все по человечески, все как должно. Машины на дороге абсолютно никого не волновали, один из наших телохранителей, стоявший позади возле дороги, даже отлучился к ним прикурить.

Когда двери магазина открылись, все как-то напряглись. Я лениво обернулась. Но вместо роскошной богини из магазина вышла по древнему одетая старушка. Она была настолько старая, сухонькая, гордая, слабая, что я просто ахнула. Она еле двигалась. Я с первого взгляда поняла, что она еще и почти слепа, хотя тщательно пытается это скрывать. Серое пальтишко, чистая одежда, – но Боже, какое ужасное впечатление нищеты производила она на фоне наших нарядов и этой роскоши – Тиффани.