Стыдная тайна неравенства - [49]

Директор Страховой комиссии штата Флорида заявил в своей речи, что "регулирование страховых компаний во Флориде — это миф, иллюзия. У нас нет возможности выяснить размеры доходов страхового бизнеса".11

Директора страховых компаний"…отвечают только самим себе. Они стремятся наращивать бизнес, не уменьшать его. Можно было бы ожидать сдерживающего воздействия со стороны рынка… Но стоимость страховки оценивать крайне трудно и потребитель не может отличить одну компанию от другой".12

Опасность раковых заболеваний состоит в том, что организм человека "не опознаёт" клетки рака как чужеродные, не вступает с ними в борьбу, ибо они научились притворяться "своими".

Опасность сегодняшнего страхового бизнеса в том, что американская рыночная структура не опознаёт его антирыночной сути, не имеет аппарата ограничения его болезненного роста и пребывает в иллюзии, что это нормальная ветвь экономической деятельности государства.

Там, где у потребителя нет выбора "купить или не купить", рынок кончается. Страховой бизнес превратился в удобную скрытую форму налогообложения. Но если обычное налогообложение избиратель может как-то регулировать, оказывая давление на законодателей, скрытое страховое налогообложение он регулировать не может. И оно будет расти неудержимо каждый год.

Угроза усугубляется тем, что такое положение оказывается выгодным и политическим, и экономическим лидерам страны. Страховые компании в большинстве своём принадлежат различным финансовым гигантам, являясь наиболее доходными звеньями в их структурах. Штатные коммиссии, которым надлежит регулировать страховой бизнес, сплошь и рядом состоят из людей, которые владеют акциями страховых компаний или занимали в них высокие посты и часто возвращаются обратно на свои доходные должности.13 Захотят ли они портить отношения со своими будущими работодателями?

Политики получают возможность уворачиваться от реального решения тех или иных социально-экономических проблем, подсовывая страховой бизнес как якобы рыночный выход из положения.

Например, сенатор Кеннеди, в союзе с Американской ассоциацией врачей, уже много лет пытался провести закон, по которому ВСЕХ предпринимателей обязали бы покупать медицинскую страховку для своих работников. А президент Клинтон наложил вето на законопроект, устанавливающий потолок для размера исков против врачей за неправильное лечение, что, естественно, подняло ещё выше размеры соответствующей страховки для врачей.

Страховой бизнес в Америке давно приобрёл главное свойство социалистического предприятия: полную свободу от требований рынка. Однако, при этом, он не утратил главное свойство предприятия рыночного: стремления получать максимальный доход. Поэтому он и превратился в опасную опухоль, высасывающую здоровые соки из рыночного организма страны.

Америка — единственная страна индустриального мира (не считая Южной Африки), где не существует Общенациональной системы здравоохранения. Когда снова и снова вспыхивают жаркие дебаты по этому вопросу, противники кардинальных реформ извлекают жупел социализма. Но они при этом не замечают, что Американская медицина давно уже сумела выстроить для себя крепкую социалистическую раковину. Одна створка этой раковины— страховой бизнес, вырвавшийся из трудной рыночной борьбы в спокойную гавань социалистической монополии, что позволяет ему благодушно смотреть на неудержимый рост цен на медицинское обслуживание (ему ведь, за исключением некоторых частных случаев, чем выше — тем лучше: будет повод обратиться в надзирающие комитеты за разрешением на очередное поднятие расценок). Другая створка — система Медикера и Медикейда, которая без споров оплачивает счета врачей и больниц социалистическими — то есть взятыми у нас — деньгами, которых чиновникам, выписывающим чеки, совсем не жалко.

В страховом бизнесе занято около двух миллионов человек. То есть, вдобавок к дорогому медицинскому обслуживанию, мы должны содержать на высоких окладах два миллиона человек, не производящих никакой полезной работы.

Чем грозит стране этот неудержимый рост цен на страховку? И можно ли что-нибудь сделать, чтобы остановить его? И знаем ли мы в истории другие примеры подобного искажения рыночной деятельности?

Последний вопрос парадоксальным образом возвращает нас к сравнению сегодняшней Америки с Древним Римом. Ибо и там политико-экономическая ситуация привела к возникновению диковинной, дотоле невиданной фигуры: откупщик.

Сбор налогов в Древнем Риме был тоже делом нелегким. Нечестные чиновники присваивали себе солидную часть собираемого, народ уклонялся от уплаты как только мог, а если становилось невмоготу, начинал бунтовать. Передача сбора налогов в руки частного лица, с одной стороны, обещала большую эффективность, с другой, переносила гнев населения с правителя на откупщика. Он уплачивал в государственную казну требуемую сумму, а государство отдавало ему право собирать с подданных тот или иной налог. И уж он собирал на совесть! Ибо собирал теперь в собственный карман. Защиты от него не было и жаловаться на него никто не мог. Он покупал у верховной власти монопольное право на сбор налога и пользовался её доверием и покровительством.