Стыд - [96]

– Эмма, это просто сущий ад, – признается Нюллет.

– Да ладно, все так плохо? – говорит она. – Мы продолжим разговор, когда я вернусь домой. Я очень скучаю.

Скучает по Элли и Инес. А как иначе? Но Нюллет делает вид, будто эти слова относятся и к нему. Для него это маленькое утешение в огромной адской пропасти.

– Инес планирует грандиозный прием, – говорит Нюллет и слышит чудесный смех Эммы.

После разговора он откидывается обратно на диван и недолго дремлет. Он просыпается от стука в дверь. Эмма уже здесь? У Нюллета путаются все мысли. Он не может понять, сколько времени. Он так долго спал? А где Инес? Едва проснувшись, он встает с дивана и видит, как Инес бежит к двери.

– Мама? – кричит она с нетерпением. Нюллет спешит к двери, снимает цепочку с двери и открывает ее.

Но это не Эмма.

Инес пятится назад от зловещего взгляда Мадлен.

– Мадлен, ты не можешь просто так заявляться сюда, – говорит он, но она прерывает его.

– Закрой-ка свою пасть, – шипит она и направляет на него пистолет. – В противном случае, когда Эмма приедет сюда, ее будет ждать очень неприятный сюрприз.

Нюллет послушно отходит от двери. Мадлен заходит и запирает за собой дверь. Инес начинает плакать.

– Скажи своему ребенку заткнуться, иначе я пристрелю тебя.

* * *

Окно в спальне Йоргена открыто. Комната проветривается. Сложно перешагнуть порог, но работа должна быть выполнена. Кровать, которую обычно старательно заправляют, находится в печальном состоянии после обыска. На ночном столике лежит Библия. Я начинаю опустошать гардероб и нахожу в коробке его старого плюшевого мишку.

Малыш Йорген.

Прошло много времени, прежде чем я поняла, что он не похож на других.

Что он был маленьким мальчиком в теле большого человека.

Мальчиком, которым надо было управлять.

Я смотрю в окно в сторону озера. Отсюда ему была видна вся территория, и он знал, когда здесь были люди. На столе перед окном стоял компьютер, но его изъяли полицейские. Он много часов просидел за экраном и переписывался по горячим линиям с потенциальными самоубийцами. Отвечал на вопросы и оказывал моральную поддержку. Затем выбирал людей, которые, по его мнению, нуждались в помощи больше всех.

Ильва знала, что умрет от рака, и никому об этом не рассказывала. Она не хотела переживать болезненное лечение химиотерапией. Йорген проводил ее к озеру и положил конец ее страданиям. Когда он вернулся назад, то был подавлен, и у нас произошла первая ссора.

После этого он больше не хотел пить чай по вечерам и стал более замкнутым. Он отказывался лгать полиции, но я объяснила ему, что это он совершил убийство, а не я. Мне были слышны его тревожные крики по ночам.

Его любовь ко мне превратилась в ненависть.

Жалкий англичанин раз за разом умолял пощадить его, но он неоднократно пытался покончить жизнь самоубийством еще до приезда в Швецию. Было ясно, что он предал бы всех снова.

Я объясняла это Йоргену много раз.

Петер Линд заслужил гнев иного рода.

Как может популярная и общепризнанная телезвезда не замечать всего того, что у него есть? Моим первым желанием было вдолбить ему немного ума. Петер не смог продержаться долго в петле – он был хуже всех. Вплоть до конца Петер, вероятно, думал, что у него есть выбор, даже когда Йорген опускал его голову под воду.

Затем мы недостаточно хорошо спрятали его труп.

Я начинаю злиться, и мне приходится сделать перерыв в разборе гардероба. Куча одежды становится только больше, но я еще не решила, что с ней делать. Пожертвовать или сжечь? Я сажусь на стул Йоргена и размышляю о нашем следующем предателе.

Магнус Свантессон. Во время вводной беседы он говорил только о себе, совершенно не задумываясь о том, как его решение повлияет на жену и детей. Во мне кипел гнев – это было личное. На его месте так же легко могла бы быть и моя мать, которая сидела и жаловалась на жизнь.

Йоргену пришлось изрядно потрудиться, чтобы выкопать глубокую могилу, которая стала бы для Магнуса крайне неприятным испытанием. Там Магнус мог бы лежать и гнить вместе со своим самоанализом.

Все могло бы продолжаться и дальше, если бы не Бюлунд и его проклятый пес. Конечно, меня посещала мысль об их убийстве, но это привлекло бы к нам ненужное внимание.

Ремесленники были идеальными преступниками.

Йорген позаимствовал у них лопату. План был отличным, пока Йорген все не испортил. Когда он вернулся из Стокгольма, куда ездил, чтобы отправить прощальное письмо Магнуса, с ним была эта девочка. Юлия. Ей столько же лет, сколько мне было, когда мама повесилась. В то время я думала, что была взрослой, но теперь понимаю, какой же маленькой я была.

Всего лишь ребенком.

Я открываю ящик стола. В нижнем его углу я вижу застрявший листок бумаги. Он рвется на части, когда я пытаюсь выковырять его. Когда я читаю, что там написал Йорген, то понимаю, что удача все еще улыбается мне, ведь я нашла записку раньше полиции.

Все решения принимает моя сестра.

Я с самого начала не хотел никого убивать.

Йорген.

Когда полиция начала шнырять у озера и сюда нагрянули СМИ, Йорген запаниковал. Он испытывал большой страх перед людьми в форме, и его презрение по отношению ко мне вышло из-под контроля. С ним бесполезно было разговаривать. Я больше не могла управлять им, но попросила его выполнить последнюю просьбу, прежде чем мы покончили бы с нашим делом навсегда.