Стычка стрелка Шарпа - [11]

— Бросаешь меня?

— На денёк. Навещу Антонию.

Антония, их маленькая дочь, по мнению Шарпа, немногим отличалась от сирот. Её родители были слишком заняты, убивая лягушатников. Шарп помялся и спросил:

— Если погода позволит, и французы не заглянут на огонёк, привезёшь её сюда?

— Почему нет?

Восходящее солнце брызнуло слепящим светом, и Шарп прищурился. Длинные тени олив легли поперёк тракта, на котором так и не появились французы. Мистер Мак-Кеон выбрался из форта на бережок. Расстегнув штаны, он помочился в реку.

— Вина вчера перебрал, — прокомментировала Тереза.

От моста донёсся крик. Шарп вскинулся. Он услышал стук копыт, но не мог разглядеть, что там творится. Лучи нарождающегося светила били прямо в глаза.

Копыта грохотали не с дороги, а с востока, от густых оливковых рощ. Шарп заорал, что есть силы:

— Мистер Прайс!

— Сэр?

— Подпустите их поближе!

Лейтенант то ли не услышал командира, то ли запаниковал, но залп мушкетов грянул спустя секунду после выкрика Шарпа, когда невидимые на фоне солнца всадники были ещё слишком далеко. Со стены защёлкали винтовки стрелков. Шарп сбросил с плеча оружие, прицелился в появившегося перед мостом конного, нажал спуск. Пороховой дым скрыл цель, в плечо чувствительно толкнулся приклад.

— Тереза! — окликнул Шарп, но она бежала вниз, к своей лошади.

Шарп принялся лихорадочно перезаряжать винтовку. А копыта уже дробно стучали по плитам моста. Ошибся, скрипнул зубами Шарп, ошибся с точкой появления ублюдков! И всё насмарку!

— Дэниел! — позвал капитан старшего из оставленных в форте стрелков.

— Сэр? — в нескольких шагах от командира тот забивал заряд в дуло.

— Я — вниз! Не задерживайся, а то сцапают!

— Сцапалка у них на меня ещё не выросла, сэр! — ощерился Хэгмен, седой браконьер с худой физиономией гробокопателя, самый меткий из парней Шарпа.

В один миг капитан слетел по ступеням. Он оказался прав и при этом попал пальцем в небо! Он ждал, что проклятые французишки пойдут по тракту, покорно подставившись под пули его стрелков, а ублюдки облапошили его! Облапошили!

Трескотня мушкетов сменилась звуком другого оружия. Пистолеты, бессильно сжал зубы Шарп. Кто-то пронзительно завопил, перекрывая крики ярости. Шарп ринулся в арку ворот.

И увидел, что всё кончено. Он проиграл.

Капитан Пеллетери солнца в расчёт не принимал, а потому, когда выяснил, что светило, показавшееся краешком из-за горизонта, греет его выведенным из-под сени олив гусарам спины, а противнику, соответственно, слепит взгляд, это стало для командира роты лишним свидетельством того, что капризная фортуна к нему сегодня благоволит.

— Вперёд! — рывком Пеллетери и ударил шпорами чёрного жеребца, посылая к мосту, от которого отделяли жалкие три сотни метров.

Три сотни — пустяк для лошади. Дымки вспухли над парапетом крепостцы и на мосту, перегороженном фургоном. Пули без вреда впивались в грунт.

За фургоном суетились красномундирники. Британцы! Не испанцы, но для Пеллетери разница была невелика. Они враги Франции, а, значит, должны умереть.

— Вперед! — драл глотку капитан.

Саблю из ножен вон. Из горла помимо воли вырвался боевой клич. Нет, ничто в мире не может сравниться с упоением боя! Лошадь мчит вперёд, враг в панике, и смерть летит к нему на кончике воздетой вверх сабли.

Дымные столбики выросли на ограде фермы слева. Конь гусара рядом с Пеллетери заржал и кувыркнулся, придавив всадника. Капитан нырнул в пороховую завесу у въезда на мост. Покинув седло, Пеллетери по инерции пробежал несколько шагов и врезался в опрокинутый набок фургон. Прямо над макушкой громыхнул мушкет. Капитан вцепился в край, с рычаньем забросил себя наверх, ежесекундно ожидая пули. Но красномундирникам было не до него, они торопливо перезаряжали оружие. Пеллетери обрушился на них, как безумный, а миг спустя примеру командира последовал сержант Куанье и остальные гусары. Стоны, хрипы, вспышки выстрелов и сверкание сабельных лезвий. Красномундирник пал на колени, пытаясь зажать рану ладонями, из-под пальцев брызнула кровь. Другой мёртво привалился к ограждению моста. Пеллетери отмахнулся саблей от ружейного приклада, рассёк нападавшему лицо, машинально отметив, что глупцы не озаботились даже примкнуть штыки, и огляделся. У фургона боеспособных британцев не осталось. Те, кому посчастливилось выжить в схватке, удирали.

— В форт! — приказал капитан своим, — В форт!

Улизнувшие красномундирники подождут. Важнее было захватить укрепление и удержать до прибытия Эру.

— Наверх! — выкрикнул капитан, указывая гусарам на пристроенную к стене лестницу.

В небесах треснул выстрел, и пуля щёлкнула по камню у ног Пеллетери. Капитан вскинул голову. За парапетом мелькнул зелёный мундир. Гусары уже топали сапогами по деревянным ступеням.

Пеллетери извлёк из кармашка доломана часы. До подхода Эру с основным отрядом около шести часов. Спрятав хронометр, капитан согнулся и, уперев руки в колени, смог, наконец, отдышаться. Боже, неужели им удалось? Кончик сабли был испачкан кровью, Пеллетери вытер оружие пучком травы и побежал к мосту, откуда раздавались гневные возгласы его людей.

Часть гусаров, так и не спешившаяся и сгрудившаяся на южной стороне моста, оказалась под сильным огнём с хутора выше по тракту. Пеллетери прищурился, пытаясь разглядеть тех, кто палит из-за белёной ограды. Зелёные куртки. Стрелки!