Стяжание духа - [12]

Драма ли раздирает христиан, драма ли раздирает науку и религию, драма ли лежит в основе постижения восхищаемого и чаемого? И есть ли основания для драмы, когда читаешь слова обращения папы Иоанна Павла II (б.кардинала Войтылы) к молодежи почти 25 летней давности (8.11.78):

"Нужно непременно достичь ясного и твердого убеждения в истинности нашей христианской веры, прежде всего в божественности исторического Христа и миссии Церкви, Им основанной. Любите Христа! Христос не идея, не чувство, не воспоминание. Христос—вечно живая личность, всегда пребывающая среди нас. Любите Христа, присутствующего в Евхаристии. При совершении божественной литургии Христос присутствует под видом Жертвы. Идти на мессу значит идти на Голгофу, чтобы встретить Христа, нашего Искупителя. Он приходит к нам в святом причастии и продолжает пребывать в дарохранительницах наших храмов, ибо Он наш друг, друг всех, ибо Он желает особенно быть другом и поддержкой вас, молодых, которые так нуждаетесь в дружбе. Любите Христа, пребывающего в Церкви—в лице своих священников, в семье—в лице ваших родителей и тех, кто вас любит. Любите Христа, присутствующего особым образом в тех, кто страдает физически, нравственно, духовно. Любите вашего ближнего, открывая в нем лицо Христа. Да будет это вашей программой, претворяемой в жизнь.

А затем прошу вас свидетельствовать о Христе вашей мужественной верой и вашей невинностью (…) Мир ценит и уважает мужество идей и силу добродетели. Не бойтесь отвергать слова, поступки, установки, не соответствующие христианскому идеалу.

Будьте мужественны. Имейте мужество противостоять тем, кто посягает на вашу невинность или пытается ослабить вашу любовь ко Христу".

Из приведенных цитат и вовсе становится непонятным, в чем же состоит непостижимость христианского "соблазна ѕ драма разделения христиан", когда "лицо Христа, присутствующего особым образом в тех, кто страдает физически, нравственно, духовно", и кто не должен бояться "отвергать слова, поступки, установки, не соответствующие христианскому идеалу"? Если мы не боимся, значит, мы стремимся "открыть", "уяснить", "познать", т.е. обязаны обладать всеми признаками собственной формы бытия осознавать как самоочевидное, так и загадочность, чудесность откровения, как в его реальности, так и апофатичности непостижимого, где едино Богоявление для всех христиан в своей непостижимой апофатичности, но так различно в своей восхищаемости, что о нем можно говорить одинаково благородно во всех формах христианских конфессий среди тех, кому доверены судьбы "Вселенского движения и в ком всех ритмов бывших и небывших дом, слагают окрыленные стихи, расковывая сон стихий", где призывы к мужественности требуют " не ослаблять любовь ко Христу".

А свободно-неподкупные правозвестники восхищаемого как раз и бросаются сами в "брань" опровержения символов православия. И как-то так просто, само собой, у них получается, что непрогрешимимыми агнцами остаются один, что ни на есть католики, "под влиянием православных авторов", перешедших "к священству в римской Церкви", а потому по восхищению Лу Буйе можно судит, что "тихое богослужение" этого католика приводит к поиску "законов в беззаконье": "Я читал и пытался претворять в жизнь весьма назидительные советы, содержащиеся в книге “Духовная брань” св. Никодима Святогорца. Благочестивый русский монах порекомендовал мне ее на Афоне, говоря, что эта книга даст мне возможность окончательно понять тайны восточного благочестия, которые останутся навсегда сокрытыми от латинян. С тех пор стало всем известно, что эта книга — почти буквальная репродукция “Духовной Брани” Лоренцо Скуполи, не только латинянина, но даже иезуита, пользовавшегося большой популярностью в посттридентскую эпоху. Я знаю, что св. Никодим добавил к своему переводу несколько прекрасных страниц о молитве Иисусовой, но они так легко сливаются с остальным, что это лишний раз подтверждает справедливость моих заключений. В более общем плане утверждают (такова тема прекрасной книги Н. Арсеньева о православии), что культ Воскресения Христова занимает на Востоке то место, которое отводится на Западе культу Креста или, говоря точнее, поклонение Кресту на Востоке происходит только к свете Воскресения Христова. Если это в какой-то мере, верно, то, что означают символы, которыми украшена мантия восточных схимников и почему почитание уничиженного Христя считается типично русским?

Утверждают еще, что Запад рано потерял первохристианское понимание монашества, сохранившееся только в православии. В таком случае я хотел бы знать, почему афонские монахи приносят в ясно выраженной форме обеты бедности, послушания и чистоты, тогда как это является сущностью монашества согласно св. Августину и особенно св. Фоме Аквинату".

А дальше ни тихого созерцания, ни глубокого благоговения, ни молитв благодарности в своей очевидности, но не просто самостоятельная борьба за истину, а борьба в своем восхищении против истины, против служения божественному делу совместного познания сестер-Церквей, о которых толкуют пастыри, упоминая о Христианском Единстве и давая наставления молодежи: "..я не представляю себе, как можно дать определение католичеству, которое не было бы одновременно определением православия и наоборот.