Стулик - [9]

Шрифт
Интервал

в столь драматичной, критической для автора коллизии нащупал всё ж в его натуре те самые скользкие струнки сладострастного наблюдателя.)

Да, я узнал тебя тогда сразу, Светик, мой несказанный Светик, я узнал тебя краешком глаза, ещё даже и не взглянув в твою сторону, а простые и милые подробности твоей внешности смакую лишь теперь, в бессильном экстазе запоздалого творческого порыва. Моё израненное, голодное мужское эго жёстко выцепило тебя, тёпленькую, невидящую, ничего не подозревающую, из твоей тогдашней сиюминутности, из того пошленького контекста, чтобы вынести тебя в вечность – на острие пера.

Теперь-то я могу признаться тебе, Светик, что влюбился в тебя – по-своему – быть может, неосознанно готовясь к своему грядущему прорыву, уже при первом нашем идиотском и благословенном знакомстве, когда 23 февраля, после очередной «встречи со спонсорами» Фиса привела тебя к нам ночевать. Она представила тебя как свою коллегу – модель, но только совсем ещё маленькую девочку: «Четырнадцать лет!» – предупредила она меня по телефону с некой гордостию, из коей можно было заключить, что малый возраст в высокой цене в вашей нелёгкой профессии. И вот девчонка сильно напилась – с горя, оттого, что не берут в Австрию на показы нижнего белья, и её обязательно убьют родители, если увидят в таком состоянии…

«Здра-авствуй, Рома», – пьяненькая вдребадан, сильно грассируя, выдала ты заученную с Фисой нехитрую фразу и, расталкивая шаткие стены коридора, прошествовала в нашу маленькую квартирку. И Фиса ещё долго стаскивала с тебя в ванной штанишки, а потом ты блевала, блевала в зелёный тазик, в то время как Фиса что-то, как всегда, врала мне на кухне, объясняя свой поздний приход вынужденным ожиданием владельца журнала «Плейбой», за неявку которого в ресторан ей была выплачена двухсотдолларовая неустойка… – а мне было почти уже всё равно, мои уши были все в лапше и жаждали новых ощущений. И я прислушивался к доносящимся из комнаты рвотным стонам, к этим приглушённым звукам твоей беззащитной невольной неловкости. Потом сделал чай, а ты тихо сопела уже на раздвинутом кресле, выставив острые голые коленки. Мы с Фисой переглянулись, хохотнув в нашем стиле – «пьяная + малышня = пьянышня!», легли на диване, а я долго не мог уснуть – всё общупывал эту почему-то понравившуюся мне ситуацию, – ну ладно, с кем не бывает, всё представлял себе твои серые глазищи, серьёзные и мутные от алкоголя (а вообще, интересно, какие?), всё раздумывал, в каком состоянии могли находиться твои отношения с мальчатами, и в ватном предсонном оцепенении смутно являлись мне различные варианты того, а что там дальше, за коленками, под тёплым одеяльным томлением. Ты не давала покоя мне, неведомая маленькая женщина, нечаянно поскользнувшаяся в чужой разваливающийся мирок, и я невинно изменял уже наутро своей великолепной, виртуально низложенной Фисе с ромашковыми ароматами твоих скомканных простынь.

И потом, через месяц, я снова почуял твою полувзрослую стать, когда вдруг столкнулся с тобой, застукал тебя у порога нашей открытой квартирки – почему-то с моей спортивной сумкой на хрупком плече. Ты стояла насмерть, ты стояла так сурово, покачиваясь от непомерности своей клади и от выпитого на своём дне рождения, что я понял, что это – конец, что сумка набита Фисиными вещами, которые она затолкала в неё впопыхах, кое-как, чтобы смотаться, пока меня нет, чтоб навсегда исчезнуть из моей жизни. Как мне стало тогда плохо – и как прекрасно тяжеловесны были твои подёрнутые алкогольной поволокой потупленные глаза, маленькая серьёзная помощница – и что ты тогда думала себе? – вот, наверно, козёл старый, так тебе и надо!.. И было неловко и стыдно перед тобой, и даже в ту мерзкую минуту, разбираясь со рвущейся вон Фисой, в совершенном уже отчаянии – я одновременно, будто другим, светлым, запасным зрением видел тебя, спокойно стоящую за дверью, сутулящуюся под несуразной ношей, видел тебя – нечаянной и непрошеной предвестницей какой-то иной, потенциально безоблачной жизни…


У меня есть всего миг, чтобы перехватить её, живущую ещё последними нотками своей камерной телефонной сюиты, у окружающего бесстрастно галдящего мира. И – вдруг обвалившийся на меня прилив сил весь переходит во взгляд, в задорно заигравшие ямочки…

…главное – не что говорить, а как!

Проводит по моему лицу затуманенным взором, непонимающе улыбается…

– Ка-а-ак?! Ты – меня – не помнишь?!! – артистично тяну вразнобой уверенным сочным баритоном. – Ну-ка, быстро! Я же – Роман!.. Бывший Фисин муж, – добавляю скромно.

Тень понимающей улыбки, переходящей в стыдливую. Ага, стесняешься меня за наши предыдущие встречи! Стой, Светик, не стыдись, мне ведь тоже не очень ловко: ай-яй, какой большой дядя – и к такой маленькой девочке!.. Но, малыш, пойми, я просто должен взять твой телефон! Вон уже какой-то серый прыщавый тип на стенде «ХУЗ’а» напрягся, косо посматривая на нас сквозь стекло аквариума…

…и что, чёрт возьми, говорить, чтобы остался один я – я один, вот он я, самый для тебя самый, дурочка, чтоб и в помине не было всех этих пошлых чужих мужиков, шастающих вокруг?!


Рекомендуем почитать
Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.