Стуки-ДАО - [6]

Вот так то, попутнички, отомстил мне Сизый. Мастер он, надо признать, по части всякой гадости. Да только последняя гадость уж больно жесткая была - так и искалечить можно - уронил что потяжелее и вся недолга! И тут взял меня... ну, не то чтобы страх, но боязнь какая-то. Словно к стенке приперли. Сизый в тот раз, как будто какую то грань перешел невидимую шутка шуткой, а это уже серьезный ущерб. Дело ли - два дня едва ходил, на работу тащился как утка хромоногая! И все из-за Сизого. Но не подумал я тогда - а нафига с ним вообще связываться, нет, другие мыслишки у меня ходили. Ну, думаю Сизый, хочешь сыграть по крупному?

Перейти со спичек на щелбаны? Будет тебе! Будет!

Как только нога более или менее зажила, я снова применил масло. На этот раз жидкое - аккуратно поставил жестяной жбанчик у входа в бытовку. Подождал, пока недруг зайдет, и, как бы между прочим, жбан опрокинул. А у Сизого перед бытовкой лежал шикарный кусман желтого линолеума под паркет. Он по жизни загажен был, и потому масло по нему растеклось невидимым слоем. Я у станка - жду начала обхода.

Нога побаливает, но так уже ничего, нормально.

В назначенный час дверь открылась и Сизый возник на пороге. Рожа - в улыбке.

Меня чуть не стошнило с него. Стоит, сволочь, лыбится, весь мир любит.

Доброжелательный, гад! Ну, думаю, счас!

А надо сказать, что за прошедший месяц коллектив Сизого окончательно принял.

Своим он стал. С утра идет - ему крики приветственные. Вечером идет каждый готов с ним пузырь разделить, по душам потрепаться. Бараны, одно слово! Вот, грят, какой начальник у нас - настоящий человек! Не то, что в соседних цехах - вороватые, жадные, зазнались все! Не, вот Сизый наш - он за нас горой! Всегда спасет-выручит.

И вот открывается дверь и настоящий человек появляется на пороге с дежурной ухмылкой, по которой руки чешутся вдарить. Народишко оживился, зал загуделзашевелился, все уже руки потирают и моют с мылом, дабы полапать пятерню обожаемого товарища начальника цеха. И я смотрю.

Под мышкой у Сизого папочка с дурацкими болтающимися тесемками. Сизый делает шаг и правая его нога шумно едет по линолеуму со звуком, чем-то похожим на расстегивающуюся молнию на ширинке. Он так и не понял, что с ним случилось, этот Сизый. Вот он сделал шаг, а миг спустя настоящий человек уже летел вверх тормашками, и грохнулся с таким звуком, с каким у нас в сортировочном цеху сгружают мешки с металлической стружкой.

Громко так, с чувством. Вверх масло взлетело, папочка тоже летит машет полями как крыльями. А обожаемый товарищ начальник цеха машет ей руками из своего вертикального штопора.

Короче конкретно грохнулся Сизый об линолеум и в зале повисла тишина. Секунду все смотрели, как он возится в масле, как очень давно не кормленый боров, как паршивый поросенок в помойной луже, а потом все засмеялись. Да что там, все заржали как ненормальные, руками об станки колотили, пополам сгибались. Да потому что смешно - Сизый-свинья в своей луже, папочкой сверху по башке получил.

Ну чуть ли не хрюкает.

И я тоже ржал. Чуть ли не больше всех. И хорошо у меня было так на душе, покойно так, словно долг я какой то свой выполнил. Словно работал над чем-то работал, непосильным трудом, а вот теперь вот закончил. Успешно, закончил. Все ржут, и я смеюсь, и кажется мне, будто лампы напотолочные нас так всех освещают, вроде как софиты. Как актер, что спектакль отыграл. Нет, может как боксер на рынке, что соперника в нокаут услал. Вот как я себя чувствовал! Слава победителю! Слава!

Я навсегда запомнил этот миг. И теперь, когда мне становится хмуро, да тоскливо, я всегда вспоминаю ту секунду. Момент, когда Сизый лежал в луже машинного дерьма, а я стоял над ним и смеялся. И все кто ему зад лизал, смеялись тоже.

Ну потом, понятно смех поутих, когда стало видно, что Сизый все лежит и тихо стонет. Подбежали, подняли - он весь бледный, понесли его в травмпункт, но я по пути успел рядом оказаться и в глаза ему глянуть. Сизый на меня вытаращился, словно сверла вогнал, и взгляд его говорил: "пощады больше не жди!" Но мне плевать было - победителей не судят. Победители получают все. Я даже не ненавидел его в тот момент - жалкого, в масле и стонущего. Я, кажется... да, я был счастлив. Впервые в жизни!

Помимо немалого позора на него голову, Сизый при падении сломал себе седалищный позвонок, тот крайний, ненужный, к которому, как говорят, должен крепиться хвост. Ну, у Сизого то он наверняка там и крепился, потому что скотина Сизый.

Начался период затишья. Прежняя радостью ушла куда то. Сизый сидел дома на больничном, а я работал. К концу срока его отсидки я вдруг понял, что меня это напрягает. Я помнил его глаза, бледную перекошенную рожу. Сизый отморозок, я был уверен, что когда он вернется, то возьмется за меня. Не из тех он был людей, который могут прощать, настоящий человек Сизый.

Я решил быть осторожней. Мысль моя работала, голова была загружена, я опасался, почти боялся возвращения Сизого. Я все время думал о нем, получившей травму изза меня. Дошло до того, что он пару раз приснился оба раза я попадался в его ловушку и мог лишь бессильно грозить ему кулаками. Но вместе с тем, в эти дни, разве я не желал его возвращения? Так, между прочим, не хотелось ли мне схлестнуться с ним вновь? Ну, как те же боксеры - типа знают, что их изколошматят, измутузят на ринге, но все равно бросают вызов. Или те, охотник на медведя - зверь может заломать, да, но зато как почетно будет его завалить!