Студент поневоле, или Невероятные приключения По Эту Сторону Чёрных Гор - [24]
— Разлёгся! Вставай давай! — на меня, уперев руки в боки, смотрела седенькая старушка с крючковатым носом. Да какая там старушка?! Старая карга.
«Неужто опять вляпался?» — я нечаянно прошептал это вслух, поэтому Зеркало хмыкнуло в ответ:
— Угу, по самые подмышки. Мы в логове лесной ведьмы.
Хороши дела! Я поднялся, машинально отряхиваясь от земли.
— Больно уж ты пригожий, — заценила старушенция, осматривая меня с головы до ног.
— Спасибо за комплимент, — буркнул я.
— Чего зверюги-то хозяйские за тобой гнались? Набедокурил или украл чего?
Она была недалека от истины. Я — похитил зеркало, хотя, нет — оно ведь само меня похитило. Забыл.
— Идём в горницу. Нечего на пороге стоять. Не бойся, не обижу, а волки к дому не подойдут. Не перейти им через круг.
И словно в подтверждение, снаружи раздался голодный вой. Желая всё же быть подальше от двери, я проследовал за семенящей каргой.
«Горница» оказалась мрачной тёмной комнатушкой с маленьким окошком. На узком подоконнике прилепилась единственная оплывшая свеча с неестественно синим пламенем. Посредине горел круглый очаг, сложенный на полу из гладких камней, и весь дым от огня уходил в дыру на потолке. Странно, но дымом почти не пахло… Магия? Вместо этого в хижине неуловимо витал болотный дух, с лёгким привкусом прелой травы и древесной гнили. Дух лесного колдовства… Несколько не струганных кольев подпирали крышу. На них были развешаны пучки трав, коренья и какие-то корявые кусочки, о происхождении которых не хотелось догадываться.
— Садись, — велела старуха, указав на мешок в углу.
Я сел. Мешок явно набитый чем-то плотным и сыпучим, — то ли песком, то ли землёй — тут же примялся подо мной и заскрипел.
— Сейчас отгоню волков, — обнадёжила ведьма и бросила в огонь какой-то порошок из засаленного мешочка. Полыхнуло зелёным, и густой едкий дым унёсся к потолку, а вскоре на поляне раздался визг, и наступила тишина.
— Убежали, — старуха повернулась ко мне. — Ты из «превращателей» будешь?
То ли от неожиданности, то ли от дыма я брякнул:
— Ну да…
— Остолоп, — простонало Зеркало.
— Так вот, молодец. Еды у меня нет, кроме кореньев и ягод сушёных. Переночевать оставлю и даже дам бодрящего отварчика с утречка. За небольшую плату. Заплатишь, и ещё получишь в придачу пузырёк с вонючим настоем — отпугивать псов. Идут-то они по твоему следу.
Тоже мне открытие!
— Согласен?
— Сколько? — а что мне оставалось делать. Оказаться одному (пардон, с Зеркалом) в ночи, с наступающими на пятки злющими псами я не сильно жаждал.
— Чего, сколько?
— Ну, денег…
Старуха рассмеялась.
— Никаких денег. Знаю я вас, плутов-превращателей! Ещё наделаешь блестящих кружочков из птичьего помёта.
— А чего Вы тогда хотите?
— Скажу утром. Иди спи, голубок. Вечер утра коварнее, да утро вечера лукавее.
Час от часу не легче!
Ведьма отвела меня в клеть, смежную с комнатой. Хотя если судить по размерам хижины, тут и для одной-то комнатки места маловато. Но я не разглядывал и не измерял, спасаясь от погони.
— Поспишь в чуланчике. На соломе.
И оставив меня одного, старушенция удалилась, задёрнув штору из мешковины. Теперь, когда я был один и за мной никто не гнался, меня клонило в сон.
— Держи ухо востро с этой ведьмой. Мало ли чего она запросит… — пробубнило Зеркало.
— Дай поспать…
Солома хрустела и кололась. Но меня это не беспокоило. Я совсем выбился из сил, и дрёма почти сморила меня. Так уютно, мягко, тепло, темно… Горячее дыхание коснулось моей щеки, и я подскочил. Из темноты на меня таращились жёлтые глазищи. Снова здорово!
Я нашарил в темноте рюкзак, нащупал фонарик и включил. Голубоватый свет выхватил из темноты бугристую морду, и вытянутую шею…
Существо было не больше телёнка. Оно шумно вздохнуло и отпрянуло от света вглубь чуланчика. Кто бы это мог быть? Может и есть телёнок или вроде того? Ну, раз оно само меня боится, значит, я могу спокойно поспать. Что я и сделал, выключив фонарик и обняв рюкзак. А наутро меня разбудило Зеркало. Фальшивым и гнусавым пением.
— Прекрати, изверг!
— Если бы не я, ты бы всё проспал. Посмотри-ка, кто здесь.
— Как ты можешь видеть у меня в кармане? — пробормотал я, перекатываясь на другой бок.
— А я уже давно не у тебя в кармане… Сон мигом слетел, и я вскочил.
— Испугался? — Зеркало лежало у стены.
Мало того, оно ещё и увеличилось в размерах, так, что в него отражалась почти вся клетушка вместе со вчерашним существом.
В оконце между горницей и клетью проникал бледный утренний свет, и создание выглядело серо-зелёным и чешуйчатым. Большие миндалевидные глаза настороженно разглядывали меня. У него было четыре лапы, похожие на птичьи, только покрупнее и потолще. Гибкое тело, напоминающее удлинённое тулово жеребёнка… или телёнка. Кожистые крылья, с перепонками.
Я подобрался поближе и животное, вздрогнув, убрало их, сложив за спиной. Лобастую голову украшал короткий кручёный рог, а от вытянутой морды отходило несколько толстых белых волосков. Они шевелились, скручивались и раскручивались, когда оно двигалось и нюхало.
— Тихо, не пугай его, — предупредило Зеркало. — Это летун или дракер. Дракеры — ближайшие родственники Эренийских драконов. Обитают по Ту Сторону Чёрных гор.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.